И. С. Тургенев. Юбилейное издание. В 3 томах. Том 1

- Мой конек... А у женщин их целых три, с которых они никогда не слезают - разве когда спят.

• Какие же это три конька?
• Попрек, намек и упрек.

С Леммом Михалевич не сошелся: немца, с непривычки, запугали его многошумные речи, его резкие манеры… Горемыка издали чувствует другого горемыку, но под старость редко сходится с ним, и это нисколько не удивительно: ему с ним нечем делиться, - даже надеждами.

Не называйте слабостью крик вашего сердца, которое не хочет отдаться без любви. Не берите на себя такой страшной ответственности перед человеком, которого вы не любите и которому хотите принадлежать.

И я сжёг всё, чему поклонялся,
Поклонился всему, что сжигал.

Он любил не как мальчик, не к лицу ему было вздыхать и томиться, да и сама Лиза не такого рода чувство возбуждала; но любовь на всякий возраст имеет свои страданья, – и он испытал их вполне.

Ага! родственное чувство заговорило. Я заметил: оно очень упорно держится в людях. От всего готов отказаться человек, со всяким предрассудком расстанется; но сознаться, что, например, брат, который чужие платки крадет, вор, – это свыше его сил. Да и в самом деле: мой брат, мой – и не гений… возможно ли это?

И когда же, где же вздумали люди обайбачиться? — кричал он в четыре часа утра, но уже несколько осипшим голосом. — У нас! теперь! в России! когда на каждой отдельной личности лежит долг, ответственность великая перед богом, перед народом, перед самим собою! Мы спим, а время уходит; мы спим...

Я гляжу в небо только тогда, когда хочу чихнуть.

Каждый человек на ниточке висит, бездна ежеминутно под ним развернуться может, а он еще сам себе придумывает всякие неприятности, портит свою жизнь.

Появление пошлости часто бывает полезно в жизни: оно ослабляет слишком высоко настроенные струны, отрезвляет самоуверенные или самозабывчивые чувства, напоминая им своё близкое родство с ними.