In the Age of Love and Chocolate

— Мне не нравится умирать, — сказал он мягко после того, как его дыхание урегулировалось.
— Ты как будто говоришь о нелюбимой еде. Я вот не люблю брокколи.

вин-вин: :)
анечка66: Что это?
вин-вин: Разве твоя бабушка не научила тебя смайлику?
анечка66: Жутковато. Я чувствую, как он смотрит на меня.
вин-вин: ;)
анечка66: Тьфу, что он сейчас делает?
вин-вин: Подмигивает. :)
анечка66: Ужас. Я не хочу этого.
вин-вин: :)
анечка66: Когда кто-то нехорошо на меня смотрит, я тянусь за мачете. Я не особо адекватна, Вин.

У меня всегда было туго со словами. По пути через разум от сердца и ко рту предложения теряли смысл и безнадежно запутывались. То, что я намеревалась высказать, не обретало плоти. Сердце думало «люблю». Разум предупреждал «ты не пройдешь». Как же глупо. Как опасно. Рот открывается и произносит «пожалуйста, уйди», или что еще хуже, выдавливает пару-тройку бессмысленных шуток.

Нет смысла верить в небеса, если вы уверены, что единственное место, в котором окажетесь, это ад.