Intrige

– Это необыкновенно – сделать то, что сделали вы, и в результате оказаться членом кабинета Французской республики.
– Но самое странное, если хотите знать, я бы никогда не достиг этого без вас.
– Нет, мой генерал, – отвечает Дрейфус, – вы добились этого потому, что исполняли свой долг.

Ложь охватила все своей хрупкой паутиной – она не сможет выдержать давления времени и пристального взгляда. (...). Я уверен: возмездие неизбежно.

У меня есть кровать, стул, ручка и бумага, много книг – Гете, Гейне, Ибсен. Пруст любезно присылает мне свои «Утехи и дни», моя сестра – новый французско-русский словарь. Что еще нужно человеку? Я в заключении, и я свободен.

Если он попытается произнести речь, генерал Дарра подаст знак и оркестр начнет играть, чтобы заглушить его слова.

– Интересно, какие же мелодии нужно играть, чтобы заглушить человека? – задумчиво говорит Мерсье.

– Может, морскую песенку, министр? – предполагает Буадефр.

– Неплохо, – рассудительно говорит Мерсье...

Дрейфус предпочитает ненависть армии ее жалости. То, что кажется холодностью, на самом деле – решимость не выглядеть жертвой. Я уважаю его за это.

В стране царит гнусная атмосфера насилия. На президента, посетившего скачки, напал с тростью антисемит аристократического происхождения. Сожжены чучела Золя и Дрейфуса.

– Дело сделано. За Дрейфусом уже отправлен военный корабль, чтобы доставить его на новый суд. И на сей раз заседания не будут проходить при закрытых дверях – на сей раз за ними будет наблюдать весь мир.

Иногда человек проникается симпатией к чему-то знакомому, пусть даже уродливому.

– Я понимаю, что ущерб неизбежен, генерал. Но мы завоюем и доверие, если очистим наши конюшни. А если мы станем громоздить новую ложь на старую, мне кажется, ущерб будет еще больше.

Сорокалетние холостяки – заблудшие коты общества.