Книга шипов и огня

Я не знаю, смогу ли я заставить себя снова ударить кого-нибудь ножом. Убивать ножом - это невероятное по интимности действие, близость, которую я не могу вынести.

Судьба - вещь слишком неуловимая, чтобы в ней можно было быть твердо уверенным.

Благородная смерть - это миф. Его изобрели пострадавшие от войны, чтобы как-то объяснить ужасное. Если мы умрем, то только так, чтобы дать кому-то жить. Единственная благородная смерть - та, что дает возможность продолжаться жизни.

Мы отправляемся на следующий день на заре, когда свет еще сер. Несмотря на ранний час, все приходят в конюшню проситься с нами. Для меня уходить от моих пустынных товарищей подобно отрубанию конечности. Как сказать прощай руке? Никак, я полагаю. Притвориться, что этого не происходит.

Я знаю, Бог выбрал меня, потому что мне был нужен толчок, но Химена тоже права - я сама сделала выбор. Вера в Бога была не так нужна мне, как вера в себя.

— Ты не говорила мне, что ты замужем.
— Знаешь, у меня нет такой привычки: раскрывать государственные тайны похитителям, — резко отвечаю я.

— Теперь ты расскажешь мне о своих спутниках, которые оставили пещеру прежде, чем мы нашли вас.
Я смотрю на него с раскрытым ртом, стараясь выглядеть, как имбецил.

Как быстро и неосознанно пришла молитва. Это просто привычка приписывать Богу все хорошие вещи в мире. Впервые в жизни я задумываюсь, могу ли я поблагодарить кого-то другого. Например, солдат Алехандро. Или даже себя. Это мы победили в тот день, а не Бог.

Honor from death is a myth. Invented by the war torn to make sense of the horrific. If we die, it will be so that others may live. Truly honorable death, the only honorable death, is one that enables life.