Под местным наркозом. Из дневника улитки. Нобелевская речь

Позавчера у Гюнтера Грасса был день рождения, ему стукнуло 87. Конечно, надо было бы его зафрендить где-нибудь и отметить его на картинке, где такой большой букет с розами и искорки-искорки горят.
Но мне подумалось, что дай дочитаю его книгу. Чтоб проникнуться атмосферой книги много не надо. Достаточно купить мешок цемента, записаться к зубному, предварительно узнав в регистратуре стоик ли он и есть ли у него достаточный объем знаний изречений Сенеки. Приходите на прием и обсыпаетесь цементом, чтоб повсюду был. Платформа личного опыта создана. И теперь можно начинать читать "Под местным наркозом" и всхлипывать "как про меня пишет, в самое сердце жалит!"
Ладно, если серьезно, то форма текста интересная, захватывает. Наслоение, образы, то ли факты, то ли дезинформация, а может быть и не было меня, продираешься как сквозь колючки.
Самые простые образы, которые раскрываются легко :
маниакальная увлеченность прошлыми ошибками
я стал тем, кого презирал
Бунт 17 лет
отцы и дети
Я его лепила, а он не долепился. Любовные разочарования
лечение зубов утомительное, болезненное и неприятное мероприятие
*дышать цементом неприятно.
Нижеследующую кухонную философию можно не читать вообще.
И можно не писать, наверное.
Все обычно, стремление к борьбе без разницы с чем или кем, чтоб утвердиться, против правых, против толстых теток, против напалма, против поспешных глупостей. Которое гасится потом компромиссами, как местным наркозом.
Больше меня интересовал этот образ собак, которых так много было в Берлине.

Берлин полный одиноких и жаждущих верности людей, которые заедают свою ущербность и память об ошибках тортиками. Почему -то это больше всего засело в голове.

Гюнтер Грасс был удостоен Нобелевской премии в области литературы в 1999 году. Очередная мушка из «элиты», попавшаяся в мою литературную паутину. Причем попал он совершенно случайно, через полку книжного магазина с уцененным товаром. Я ищу «своего» автора и «свою» книгу, но не делаю упор на нобелевских лауреатах. А жду, как паук, когда «свои» попадут ко мне случайным образом.

Физический костяк романа находится в кабинете дантиста, где врач исправляет неправильный прикус штудиенрату (учителю) Штарушу. А это значит – обточка зубов, шлифовка, коронки, слюноотсасыватель и прочие неприятные штуки. Духовный же костяк основан на судьбах нескольких поколений немцев, тех, кто был молод во время войны, и тех, кто родился после ее окончания, кто совсем-совсем ни в чем не виноват, кто против применения напалма во Вьетнаме и для привлечения внимания общественности к этому вопросу способен совершить жестокий поступок по отношению к животному.

Но вопросы мира во всем мире для меня слишком тяжелы, предохранители моего организма слишком чувствительны, чтобы выдержать политическое лицемерие или откровенное хамство. Я люблю другое. Человек. Его душа. Его мысли и переживания. Его страдания… Словно существа из Сумрака Лукьяненко, я питаюсь людской виной, обидой, злостью и где, как не в послевоенной Германии, можно получить оригинальный салат из этих чувств. Только здесь можно найти Ирмгарт Зайферт, которая в семнадцатилетнем возрасте учит подростков стрелять фаустпатронами и пишет доносы, а сейчас стыдится этого. Ей кажется, она и тогда была ярой антифашисткой и даже где-то записывала свои мысли, но находит только письма, подтверждающие ее доносы и то, что она работала инструктором по стрельбе.

И. Зайферт напоминает мне некоторых знакомых, которые двадцать лет назад были пионервожатыми и убежденными атеистками, а сейчас восхищаются крестным ходом, соблюдают некоторые формальные правила религии и уже не могут сказать «я не верю в бога». Это богохульство. Язык не поворачивается сказать такое хотя бы из принципа «на всякий случай». Но я совсем не осуждаю людей. Нет! Мне нравится наблюдать, как мы, считающие себя сильными, достойными космоса, как мы проминаемся под натиском судьбы, трансформируемся, но продолжаем жить.

Роман «Под местным наркозом» написан в технике папье-маше: рваный, склеенный из кусочков. Гюнтер Грасс так и не отвечает на некоторые «приземленные» вопросы: «кто кому изменил?», «спал штудиенрат с Веро Леванд или нет?», «добропорядочен дантист или притворяется?» и другие. Одни персонажи говорят одно, другие противоречат им. Дескать - пусть каждый думает в меру своей испорченности.

Но читать было интересно и, поняв, что я еще не раскусил орех с именем Гюнтер Грасс, хочется продолжить с ним знакомство. Тем более, названия его книг: «Рождение из головы», «Из дневника улитки», «Жестяной барабан» очень интригуют.

О, Грасс, вы можете писать обо всем, что в голову придет, пусть будет бетон, зубной врач, обрывки выдуманных воспоминаний, маленькая революция внутри большой, люди, которые путаются в твоей голове, когда в один прекрасный момент упускаешь ту самую важную нить повествования, отдаваясь лишь во власть любимого слога. Это как потерять память, но все еще продолжать делать некогда любимые вещи, по инерции, по привычке, которая сильнее всего на свете.

Ах, Линдалиндалинда

Периодически судорожно начинаешь разрывать целостность текста на цитаты, лелея этот сохраненный, отнятый у миллионов алчущих глаз кусочек мысли, вызвавшей в тебе, вдруг, удивительный отклик.

Из прочитанного у Грасса - это первая книга которая далась довольно тяжело. Слог, как всегда у Грасса, на высоте, но происходящее - мешанина из воспоминаний и каких-то текущих событий. Уже на середине первой главы было желание бросить чтение. Вторая глава получилась более связанной по логике и смыслу.
Читая это произведение нужно, все же, быть в курсе событий, происходивших в Германии в середине ХХ столетия. Автор на какой-то своей "волне" написал этот роман. Но, несмотря на эту "неудачу" (по моему мнению), все равно продолжу знакомится с другими произведениями Гюнтера Грасса.
Всем удачного чтения!

Я давно знала, что со скандинавскими и немецкими писателями мне не по пути. Не понимаю я их книг, читаю в основном через силу, только из принципа всегда дочитывать. И это как раз тот случай. Нобелевский лауреат, да еще и немец - жуткое сочетание.
И все же немного о книге. Первые 20 страниц мне казалось, что я попала в сумасшедший дом. Я не могла понять, где заканчивается одна мысль и начинается другая. Кто есть кто, зачем мне рассказывают про цемент и при чем здесь зубной камень, и о какой рекламе идет речь. К счастью, дальше все более или менее встало на свои места. Я начала улавливать, где автор говорит о прошлом, где о настоящем. И все бы было вполне приемлимо, и я бы просто очередной раз убедилась, что немцы достаточно скучны и педантичны, даже в написании книг. Было бы. Если бы не... Периодически к этой смеси прошлого и настоящего примешивается еще одно, возможно параллельное, развитие событий. И вот оно сбивает с толку. Когда кажется, что вот, ты во всем разобрался и дальше не будет ничего, кроме спокойного, как Рейнские воды, течения событий, что в общем-то все уже известно наперед, появляются эти... отступления?... от сюжета. И ты опять пытаешься выстроить логическую цепочку, понять, где же порвалась та связующая нить между прошлым и настоящим. Наверно, за это и дают премии. Наверно. Но меня это не вдохновило, лишь путало.

Но это все о первой части. Вторая мне даже в некотором смысле понравилась, особенно после первой, когда мозги сворачивались в трубочку и хотелось плюнуть на все и закрыть книгу навсегда. В ней идет речь о юношеском максимализме, в какой-то степени, о вечной проблеме отцов и детей, о любви к людям и зверям. Эта часть глубока. Я не скажу, что она что-то во мне поменяла, открыла новое, но осмысливая прочитанное видишь всю глубину идей и мыслей.

И, наконец, часть третья. Она спокойно расставляет все по местам, перед этим, правда, опять немного кружит вас в водовороте из прошлого, настоящего и придуманного. Но все же после книги остается много мыслей для обдумывания, хотя основные сюжетные линии, если можно так выразиться,и расплетены.

Ах, да, еще одно предупреждение. В книге описывается послевоенное время, а так же то, когда еще существовало ГДР и шла война во Вьетнаме. Поэтому в книжке много социализма, "Марксэнгельса" и т.д. и т.п. И много философов-стоиков, особенно автор неравнодушен к Сенеке.

И все же, несмотря ни на что я так и не изменила своего отношения к немцам и вряд ли еще раз возьму в руки книгу Грасса.