Мы

Всякий, кто чувствует себя в силах, обязан составлять тракты, поэмы, манифесты, оды или иные сочинения о красоте и величии
Единого Государства

Все дни — одного цвета — желтого, как иссушенный, накаленный песок, и ни клочка тени, ни капли воды, и по желтому песку без конца. Я не могу без нее — а она, с тех пор как тогда непонятно исчезла в Древнем Доме…

Естественно, что, подчинив себе Голод (алгебраически = сумме внешних благ), Единое Государство повело наступление против другого владыки мира - против Любви. Наконец и эта стихия была тоже побеждена, то есть организована, математизтрованна, и около 300 лет назад был провозглашен наш исторический "Lex sexualis": "всякий из нумеров имеет право - как на сексуальный продукт - на любой нумер".

Я, быть может, уже не фагоцит, деловито и спокойно пожирающий микробов [...]; я, быть может, микроб, и, может быть, их уже тысяча среди нас, еще прикидывающихся, как и я, фагоцитами…

Тим двом у раю було надано вибір: або щастя без свободи - або свобода без щастя, третього не дано. Вони, йолопи, вибрали свободу - і що ж: зрозуміло - потім століттями тужили за кайданами. Про кайдани - розумієте - ось про що світова скорбота. Століттями!

Вечір. Легкий туман. Небо запнуте золотисто-молочною тканиною, і не видно: що там - далі, вище. Древні знали, що там їхній найбільший знуджений скептик, - Бог. Ми знаємо, що там кришталево-синє, голе, непристойне ніщо. Я тепер не знаю, що там: я занадто багато дізнався. Знання, абсолютно впевнене в тому, що воно безпомилкове, - це віра. У мене була тверда віра в себе, я вірив, що знаю в собі все.

Я понял: это - правда. Нелепая, смешная, человеческая правда!

Острые треугольники бровей

Ясно: поводов для зависти нет уже никаких, знаменатель дроби счастья приведен к нулю - дробь превращается в великолепную бесконечность.