Числа. Трилогия

Ее число и ее смерть разом сносят мне крышу.
Она проживет еще больше пятидесяти лет — и я вижу, как она легко и незаметно расстается с жизнью в море любви и света. Я это чувствую — всем телом и еще внутри, в голове. И она не одна. Я с ней, она — это я, я — это она. Здрасьте, приехали!..

И вот, сидя там, я поняла: я не туда сваливаю вину. Я смотрю изнутри наружу, а всем остальным прекрасно видно, в чем корень проблемы. Во мне. Я ведь — единственная, кто видит числа. Я вижу то, чего не видит никто другой. Это мои глаза, мой разум. Я. Не важно, реальность они или выдумка, числа — это я, а я это они.
Не будет меня — не станет и их?

Только такой истории, как у нас, нет ни у кого, спорим? Два подростка в бегах, в краденой тачке. Я живу во сне, мы с Жучилой — кинозвезды. Захватывающее, опасное приключение — так классно, что даже не верится.

Говорят, продолжительность жизни растет, да, только к подросткам из нашей округи это явно не относится. По большей части им предстояло дожить до сорока — пятидесяти; многим светило и того меньше. Следствие вот такого вот образа жизни, подумала я, — автомобильные аварии, алкоголь, наркотики, безысходность. Лучше такого, конечно, не знать, но когда бы я умела отключать свои способности.

Всё, что я могу - это смотреть ему прямо в глаза и чтобы он смотрел мне в глаза тоже. Всё остальное исчезает. Остаёмся только мы. У нас есть настоящее, эта минута, эта секунда.

Смерть- нормальная вещь, не понимаю, почему все так от неё шарахаются. Каждому приходиться иметь с ней дело. Почти все люди хоть кого-нибудь да потеряли, но почему-то не говорят об этом.

Куча причин, почему идти не стоит: во - первых, я не люблю людей, а они не любят меня;

- Все говорят: скверно умирать молодым, но он прожил прекрасную жизнь, молодую жизнь. Никаких вот этих, - она положила руку на поясницу, - болей и болячек, дряхлости, тупости.

Потянулась, дотронулась до моей руки. Мне хотелось её оттолкнуть, сказать - отвали.
Не могу объяснить, как это было страшно: рядом сидит чужой человек и хочет ко мне прикоснуться. Я всю жизнь только тем и занималась, что устанавливала дистанцию между собой и другими, строила защитные стены. Когда кто-то ко мне прикасается, я не могу не скорчить гримасу не показать свое отвращение, не отстраниться.

Хотелось сказать: отвяжись ты от меня, когда захочу, тогда и поем, но в тоже время какой-то внутренний голосок твердил: придержи язык, она просто желает тебе добра.
В результате я просто промолчала, а для меня это - крупное достижение.