Лев Николаевич Толстой. Повести и рассказы

"Проснуться от жизни". Мысль жаркого Востока, мысль буддистская - перенесенная на заснеженную русскую землю, становится особо экзотической. Эта повесть Толстого переполнена метафорами и колдовством, нарисована "белым по белому" - дерзость, достойная Казимира.

Два центральных образа: грузный, увешанный обязательствами и алчными думами, словно цепями кандальника, купец Василий (даже две его шубы - признак богатства - мешают ему двигаться и в снежной пустыне лишь давят, а не греют); и бесконечно уставший, простодушный, чистый и щедрый сердечным теплом Никита; нет ему различия, кого жалеть и увещевать: лошадь ли, хозяина, сына или дворняжку. Все живое ему понятно и близко, заботу свою он недорого ценит, богатство души его не иссякнет.

Кружит, метёт метелица; ворожит лютая госпожа Зима. Под волчий вой и ветряные стоны заносит вешки высокими сугробами. Заводит неосторожного путника то в овраг, то в поле. Смертельный холод и торжество стихии - лучший холст для красок борьбы, озарения, пробуждения.

В снежной круговерти все равны и всё - не то, чем кажется. Недаром принимает Василий Андреич куст чернобыльника (библейский символ, конечно же) за вожделенную рощу. И вселяет ужас в него эта свирепо бьющаяся звезда полынь, и сброшенный лошадью, остаётся он наедине со своими страхами и тщетными думами. Это - переломный момент.

Нельзя сказать, что Василий Андреич совершает какой-то особый акт самопожертвования - кажется, согревая Никиту, он и не думал, что сам при этом может умереть. Но то, что побуждаемый сентиментальным порывом (даже слезы умиления выступили на глазах, каково!) и увлеченный захватившей его идеей - он все же наощупь, в темноте своих заблуждений, ступает на путь истинный - это восхитительная толстовская ирония. Жертва жизнью - величайший подвиг, на который он не способен, но которую совершает невзначай.

Отдельно хочу упомянуть чудесный образ лошади, которая даже в слепящей тьме знает верную дорогу; которая умеет шутить и понимать движения души - это мощный образ жизненной силы, незатейливой и невопрошающей, любопытной и настойчивой, но к которой все относятся снисходительно и в своей гордыне и вечной рефлексии не замечают ее сверхъестественной проницательности. Дважды возвращала она ездоков в деревню, к теплу и свету. Фонарь провожающих задуло ветром - дурной знак - и раздраженное провидение махнуло рукой на настырных подопечных.

Никита неграмотен и груб, но вера его сильна и искренна ("Батюшка, Отец небесный!" - проговорил он, и сознание того, что он не один, а кто-то слышит его и не оставит, успокоило его). Эта сыновняя любовь - его свет и тепло в темной ночи и в лютую стужу.

А окружённый людьми, дворовыми, подельниками, родственниками купец Василий - оказывается совершенно один, стоит им исчезнуть из поля зрения. И лики на иконах для него лишь малевания; а свечи во славу святым - лишь источник прибыли. Никита нужен ему, как воздух в этом свистящем одиночестве, а он Никите совсем ни к чему.

А в конце лишь равнодушный белый снег укроет тихим одеялом живых и мертвых. И в этом белом безмолвии можно услышать что-то важное. Если умеешь слушать.

Мне становится грустно и жалко, когда по «Отцу Сергию» люди начинают судить о вере в Бога, христианстве, смирении и тд и тп. Потому что о подлинной вере, о смирении и о смысле жизни в книге очень мало. Не с моими скудными способностями рассуждать на эту великую тему, но высказаться хочется.

На самом деле Сергей Касатский - как, впрочем, и сам Толстой - искал не самого Бога, а совершенства, которое сам себе нарисовал. Вместо того, чтобы позволить Богу наполнить душу миром и любовью, он сам из неё постоянно искореняет - вернее, пытается искоренить - пороки. Он без конца вырывает из клумбы сорняки, вместо того, чтобы посадить там цветы и оставить всех и себя в покое. Он не видит мир, жизнь, людей такими, как их сделал Бог. У него своя линейка, и в этом, на мой взгляд, вся его трагедия.

Сергий знает, что гордость и похоть - плохо. Вот он и полет, и полет, и полет свою клумбу. А сорняки там всё растут и растут. Потому что, чтобы не росли сорняки, надо засадить всё цветами так, чтобы сорнякам не было места.

Эта странная помолвка на девушке, которую он не любит, не знает, не понимает. Как он к ней несправедлив, как эгоистичен! Это бегство в монастырь не ради Бога, а от отчаяния и обиды. Эти бесконечные терзания и метания, и собственное кропотливое «улучшение», которое при таких гигантстих затратах энергии - так ни к чему и не приводит...

В Библии есть очень точное выражение, характеризующее такое поведение: «самовольное смиренномудрие». К сожалению, даже и в конце повести, Сергий так и не пришёл к истинному Богу. Снова у него вместо искренней, живой, полной любви и радости жизни в мире, который создал Бог, с людьми, которых создал Бог, с Самим Богом - только поиски и опять новый рисунок того, как «должно быть».

И в этом весь поздний Толстой. Искания, отчаяния, попытки - и одно сплошное несчастье. Однако, повесть искренна, и в этом её главная ценность.

Однажды мне посчастливилось поговорить с католической монашкой. Она была уже совсем старенькая, сухонькая такая, но светилась любовью как начищенная монетка. Мне с ней было оооооочень классно поболтать. Как будто возле тёплого солнышка сидишь, такие люди вправду редкость. Напоследок она меня благословила, и вообще воспоминания о ней у меня самые светлые. Я кинулась к ней с расспросами.

• А почему вы монашкой стали? Почему замуж не пошли?
• Ты знаешь, я с детства знала, что пойду в монастырь. С самого начала знала, что буду Богу так служить.
• Ну неужели вы ни в кого не влюблялись?
• Ни разу. И замуж мне никогда не хотелось.
• Да как так? Вот прям ни разу?
• Нет.
• И ни разу не захотелось в мир?
• Нет. Я же с детства в монастыре. Это моё.
• А что вы там делаете? Всё время молитесь и поёте?
• Ну почему! Мы и шьём, и убираемся, и овощи выращиваем, много чего.
• Я одно время тоже думала в монастырь, но недолго; замуж вышла. И мне очень хорошо.
• Значит, это то, что тебе Бог определил. Каждому своё.

  Я когда сравнила этот разговор с этими всеми... потугами отца Сергия... В-общем, жалко мне и его, и Толстого, и все эти титанические надрывы, когда на самом деле всё просто и ясно. Мне кажется, если бы читатели видели в повести именно эту бесплодность человеческих усилий, а не дорогу к Богу, было бы правильнее и лучше. А истинная дорога к Богу - покаяние... Всё в Библии.

Этот рассказ Льва Николаевича включают в тройку его величайших произведений наравне с романами "Анна Каренина" и "Война и мир".

Начинается он с конца - то есть со смерти того самого Ивана Ильича. Обычный государственный служащий, не умеющий жить умирает, а все думают какие передвижки начнутся в бюрократической иерархии. Казалось бы, ничего нового. Как говорится, "все мы вышли из гоголевской шинели". Но всё оказалось не так просто.

Толстой описывает процесс умирания героя. То, как он проходил все стадии: от злости и неприятия до жалости к себе и желания понимания.

Все мы читали книги или смотрели фильмы про смертельно больных людей. Чаще всего это подростковые лав стори или рассказ о людях, переживающих смерть близкого. Никогда ещё я не видела такого рассказа, в конце которого мне не только хотелось утешить раннее нелюбимого мною персонажа, но и донести до всех мысль: любой может оказаться в такой ситуации. Вам тяжело, а какого им. Может им просто хочется, чтобы кто-то побыл с ними рядом и приласкал, а не смотрел как на мусор и не считал обузой.

Очень сложно рассказать о чувствах после этого рассказа. Большую часть мне было скучновато, но последние 10 страниц зацепили. Причём мне кажется, что я на самом деле хотела в этом посте написать не то, что в итоге написала. Сложно выразиться.

Вспомнился телевизионный репортаж ельцинской эпохи времён первой или второй чеченской войны. Две девушки, русские, поехали в Чечню, были в одном из лагерей полевых командиров. Короче, когда лагерь ликвидировали много кого убили, а их взяли живыми.
Корреспондент спрашивает:"Почему вы, обычные девушки из русской средней полосы вдруг круто поменяли свою жизнь, приняли ислам, жили в лагере террористов, они же воюют против России? Что вас привлекло?"
Ответ:"Чеченцы - они настоящие".

У Льва Толстого про то же. Животная правда, более примитивная и более близкая к природе, к своей земле, к древним семейным ценностям - она у горцев.
Русские офицеры - тоже любят свою Родину, Россию. Но они другие - интеллигенты, по-французски болтают, мазурку танцуют, испытывают упоение в бою, думают об этом упоении, причём, заметьте, думают "литературно".

У каждого - своя правда. Те две девушки посчитали, что животная - более настоящая. Потому что от природы.
Посмотрите, что в толерантной Европе делается. Столкновение двух правд.
Толстой это же показывает, хоть и Кавказ и середина XIX века. Актуально.

«Все одно и то же, и все гадкое: красные, глянцевитые лица с запахом вина и табаку, те же речи, те же мысли, и все вертится около самой гадости. И все они довольны и уверены, что так надо, и могут так продолжать жить до смерти.»

Малая проза Толстого, так и плещет смыслом и содержательностью. Прочтение одного даже тридцатистраничного рассказа является актом духовного обогащения, личностного роста, познания себя и узнавания прошлого. Думается, даже если б я читала его четверостишия, мне было бы что о них сказать.

Как сознательный читатель, формирующий предпочтения и осознающий ценность чтения, я длительное время не могла прийти к Л.Н., хотя понимала, что надо, и не раз укоряла себя за откладывание чтения. Но сейчас я испытываю растекающееся по всем клеткам тела удовлетворение потому, что время чтения его произведений выпало именно на настоящий период.

В этой повести главным действующим лицом является Степан Касатский, довольно тщеславный человек, сызмальства обожающий царя и желающий быть «звездой» высшего света, но из-за разочарования отрёкшийся от придворной жизни и ставший монахом. Но аскетичный образ жизни, беспрестанные молитвы и самоотречение не избавляют от главного соблазна. Внутренняя борьба постоянно преследует героя. Насколько трудно отринуть всё мирское? Что продолжает тянуть в мир?

Повесть читается на одном дыхании. Всё происходящее - внутреннее и внешнее - представлено так красочно, что после её закрытия ощущение «послевкусия» не уступает тому, которое испытываешь после закрытия романа.

Эту повесть читала в сборнике "Семейное счастье". И, конечно, название всей книги выглядит как насмешка. Стоило бы назвать "Семейное несчастье". Это я не брюзжу и не изображаю из себя капитана Очевидность. Просто ожидание с реальностью не совпадает.

К тому же на третьем произведении гений Толстого начинает терять свое сияние, потому что финал видится ожидаемым.
И тут Лев Николаевич делает ход конем: а вот вам 2 варианта концовки! Выбирайте тот, который больше по вкусу. Вот только вкуса уже никакого не чувствуешь.
***
Повесть о метаниях и сопротивлении похоти. Но лучше, чем в "Крейцеровой сонате", уже сказать нельзя. Невыгодное расположение произведений в сборнике.

Порой небольшой рассказ вызывает больше размышлений, нежели целый роман. Это, без сомнения, талант автора.

Порой то зернышко, которое спрятано в небольшой истории, может незаметно дать корни и значительно повлиять на последующую жизнь. И это может быть действительно непредсказуемо. Как это и произошло в данной истории.

С другой стороны, можно поразмышлять о том, как под влиянием события, на первый взгляд не так уж и связанного с нами, могут разрушить, казалось бы глубокие чувства и стремления. Или, например, как разные люди бывают чувствительны или равнодушны к тому, что происходит вокруг них. Как ведут себя знакомые нам люди в другой, непривычной обстановке. И как наше мнение о них может измениться под влиянием такого открытия.

Так вот какие бывают дела и от чего переменяется и направляется вся жизнь человека. А вы говорите…

Слушала в исполнении Вячеслава Герасимова. Получилось довольно аристократично, в духе времени, если можно так сказать.

Феномен "русский фрейдизм" известен в традиции русской мысли с конца XIX - начале XX, преимущественно в литературе религиозного характера.
В данном произведение мы знакомимся с совершенно обычным для того времени князем Степаном Касатским, но определённые события его жизни(которые так же описывает Лев Толстой), приводят его к тому, что он уходит от мирской и светской жизни и поступает на "службу" к Богу с именем Сергий.
Здесь и начинается основное действие, борьба с самим собой или, если уточнить, то борьба с своими подсознательными демонами и страстями. Ему не в тягость молиться, вести затворнический и смиренный образ жизни. Его тяготят преследующие его страсти и внутренние желания. Тем самым, он всю жизнь бежит от себя, убегая в лес, но именно там его и настигает духовная погибель.
Мы видим человека, который борется и пытается скрыться от своих потаённы демонов, уходя всё дальше и дальше от себя, закрывая на тысячу замков то, что он тайно хочет и чего боится. не с этим ли каждый из нс сталкивается справляясь лучше или хуже.
Давно ли вы обращали внимание на то, что вами движет? Тайные желания власти, похоти и признания или всё таки умный подход к вопросу? Возможно именно ваше желание обладать деньгами и властью толкают вас на порочный поступки.
Именно поэтому данное произведение можно рассматривать в рамках отечественной мысли как наглядный пример русского фрейдизма.

Еще один из Кавказских рассказов Толстого. Рассказ о небольшом будничном эпизоде Кавказской войны. Отряд солдат зимой отправляется в лес для рубки дров. Поход, столкновение с горцами, привал-- все эти события выступают фоном для описания солдат и офицеров, участвующих в этом. Как всегда Толстой очень точен в деталях и глубок в характеристиках. Рассказ более художественно обработан, чем ранний очерк "Набег". Внимание писателя сосредоточено именно на личностях солдат. Солдаты выписаны такими яркими штрихами, что каждого из них видишь как живого. И как это часто бывает у Толстого бытовые военные будни приобретают важный экзистенциальный смысл для каждого персонажа.