Соло на ундервуде. Соло на IBM

У поэта Шестинского была такая строчка:
«Она нахмурила свой узенький лобок…»

Николай Тихонов был редактором альманаха. Тетка моя была секретарем этого издания. Тихонов попросил ее взять у Бориса Корнилова стихи. Корнилов дать стихи отказался.
– Клал я на вашего Тихонова с прибором, – заявил он.
Тетка вернулась и сообщает главному редактору:
– Корнилов стихов не дает. Клал, говорит, я на вас с ПРОБОРОМ.
– С прибором, – раздраженно исправил Тихонов, – с прибором. Неужели трудно запомнить?!

Завидую я вам, ребята. Едите, пьете, ухаживаете за женщинами, и для вас это радость. А для меня – суровые трудовые будни!

Алкоголизм – излечим, пьянство – нет.

– Как ни позвоню, вечно ты сердишься. Вечно говоришь, что уже половина третьего ночи.

Иду вечером домой. Смотрю – в грязи играют дети. Присмотрелся – мои.

– Андрей, я не пойму, ты куришь?
– Понимаешь, – сказал Андрей, – я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю.

Атмосфера, как в приемной у дантиста.

"Пока мама жива, я должна научиться готовить..."

Издавался какой-то научный труд. Редактора насторожила такая фраза:
"Со времен Аристотеля мозг человеческий не изменился".
Может быть, редактор почувствовал обиду за современного человека. А может, его смутила излишняя категоричность. Короче, редактор внес исправление. Теперь фраза звучала следующим образом:
"Со времен Аристотеля мозг человеческий ПОЧТИ не изменился".