Иуда Искариот. Повести и рассказы

Так. Все кончено. Случилось то, чего я опасался. Я слишком близко подошел к границе, и теперь мне остается впереди только одно – сумасшествие.

Кошмар того вечера исчез, но он оставил огненный след. Нет вздорных страхов, но есть ужас человека, который потерял все, есть холодное сознание падения гибели, обмана и неразрешимости.

Одно из проявлений парадоксальности моей натуры: я очень люблю детей, совсем маленьких детей, когда они только что начинают лепетать и бывают похожи на всех маленьких животных: щенят, котят и змеенышей.

Для меня нет судьи, нет закона, нет недозволенного. Все можно.

Я был единственный человек, которого я уважал, – как же мог я рисковать отправить этого человека в каторгу, где его лишат возможности вести необходимое ему разнообразное, полное и глубокое существование!..

Нельзя, чтобы всегда было весело, – ответила Лилечка, которой всегда было весело.

Вы притворяетесь людьми, но под перчатками я вижу когти, под шляпою - приплюснутый череп зверя; за вашей умной речью я слышу потаенное безумие, бряцающее ржавыми цепями.

То маленькое, грязное и злое, что будило в нем презрение к людям и порою вызывало даже отвращение к виду человеческого лица, исчезло совершенно.
В этом горько плачущем и сквозь слезы улыбающемся человеке никто не признал бы холодного и надменного, усталого и дерзкого Вернера – ни судьи, ни товарищи, ни он сам.

И что-то ужасное, нестерпимое, похожее на падение тысячи зданий, мелькнуло в моей голове...

Болезни приходят к человеку не случайно, а родятся от несоответствия поступков его с заветами предвечного