Наглядати й карати: Народження в'язниці

В своей не сказать чтобы фундаментальной, но вполне основательной работе с BDSM-названием «Надзирать и наказывать» Мишель Фуко выдвигает ряд чрезвычайно интересных идей, но зачем-то решает все усложнить. То есть, конечно, понятно зачем – он же философ и культуролог, а не хрен собачий, но тем не менее. Там, где можно было сказать одно слово, он говорит десять, причем пять из них – терминологические плеоназмы.

В целом это такое теоретизирование пост-фактум на тему человека-машины, человека-винтика, человека-функции и все в таком духе. Поверка алгеброй гармонии. Подобная механоцентрическая картина довольно безрадостна и угнетающа своим гипертрофированным рационализмом, но, к счастью, в силу своей однобокости она имеет не слишком много отношения к реальности.

Появившийся в российском издании подзаголовок "Рождение тюрьмы" вгоняет читателя в недоумение, едва ему стоит открыть книжку: несомненно, если речь идет о рождении тюрьмы, начнется рассказ с Пникса и Мармертинской тюрьмы, верно? Ну, если только египтяне с минойцами тоже не использовали заключение как метод наказания - мало ли, думает читатель, чего я не знаю. "Фиг тебе", - говорит российский издатель. "Наше дело - завлечь тебя названием, а не найти название соответствующее книге. И даже не перевести оригинальное".

Ну ладно: прорвавшись через долгое и мучительное описание казни неудавшегося убийцы Людовика XV, пытливый читатель узнает, что Фуко тюрьма интересует не как исторический факт и не как единичное наказание, а как именно концепт наказания, повернутого на преступника, а не призванного послужить прежде всего уроком толпе.
И для определения этого концепта Фуко берет очень узкую историческую основу - его интересует переход от просвещенного абсолютизма, причем по большей части - французского (остальные страны у него существуют для редких примеров, подтверждающих выводы) через революцию - Великую Французскую, конечно, - к уже не просто рассмотрению гуманистических концепций в книгах, но их имплементации на деле.

Итак, первое: тюрьма Фуко интересует как мера массового наказания в уголовной системе, а не как существовавший за долгие века до описываемого времени тип зданий, мера не самых часто встречающихся наказаний или же мера наказаний, применяемых к отдельной (аристократической) прослойке общества. Это все - тюрьма, но не та тюрьма, которая интересует Фуко.

В трактате Фуко напрямую связаны повышение интереса к тюрьме как мере наказания и гуманизации общества - причем одновременно с попыткой дегуманизировать собственно казнь и преступника.

Как должен восприниматься осужденный простыми людьми на публичной казни? Как некто, кто своим примером показывает тяжесть наказания (хорошо бы - и его неизбежность). Он становится не субъектом казни, а объектом; собственно, на этом этапе от него требуется только кричать, страдать и умирать по возможности долго. Как воспринимается осужденный простыми людьми, присутствующими на публичной казни, уже к середине XVIII века, в рассуждениях гуманистов того времени, чьи слова приводит Фуко? Как страдающий человек, к тому же умирающий за преступление, которое представителю более высокого сословия вообще могло бы сойти с рук. Преступник становится жертвой, палач, как носитель посыла государства об узаконенном убийстве - соучастником преступления.

Философы и мыслители хватаются за эти страдания и неравенство, как собачка за бифштекс, и вот уже одно из главных достижений ВФР в этом смысле - не только право осужденных на равную казнь (гильотине все равно, чья шея под ней - крестьянина или короля), но и право на казнь максимально немучительную.

Следующий шаг для философов и мыслителей диктуется условиями общества: если есть много людей, которых можно было бы использовать к производстве благ, так что же рукам простаивать? Изменение уголовного законодательства, в котором каторга становится более популярным наказанием, чем смертная казнь, возможно именно в веке капиталистическом, уверяет Фуко.
(тут мы, конечно, посмеемся и вспомним Римскую империю, построенную руками рабов - а что есть рабство, как не пожизненная каторга, просто не обязательно связанная с совершением преступления против личности?).

Концепция социального государства предполагает, что ответственность за безопасность граждан лежит на государстве, и именно на его, так сказать, "плечи" ложится обязанность преступника карать. Если до XVIII века в описываемом Фуко мире (достаточно узком - максимум Европа) преобладает концепция кары преступника путем либо придания его смерти, либо использования его как бесплатной рабочей силы, то уже на рубеже с веком XIX концепция тюрьмы как наказания самой по себе занимает своей достойное место в работах философов. Причем наказания не ради наказания, но ради исправления. Преступник уже не становится изгоем раз и навсегда; он получает право на "реабилитацию" путем наказания.

Вот оно - "рождение тюрьмы" из заголовка.

И далее в оставшихся двух главах (первые были посвящены казни и пыткам как двум если не отжившим полностью, то лишенным своей сакральности и публичности в европейском обществе процедурам) Фуко рассматривает историю тюрьмы и ее становления - именно в массовой версии.

И тут идет в ход все - и важность определенной архитектуры зданий ("вывернутых" внутрь, а не к внешнему миру - для удобства надзора), и система "обвиняющего взгляда", и внутренняя экономика тюрьмы.

Может ли тюрьма в нынешней своей ипостаси быть именно что инструментом исправления, Очень жаль, что Фуко не дожил до наших дней - очень интересно было бы посмотреть, пришел бы он к каким-то новым выводам, или нет.

Один мой преподаватель говорит, что эта книга - прекрасное психотерапевтическое произведение. Оно касается всех и каждого, а потому каждый вычитывает в ней что-нибудь своё, конечно, преисполняясь негодования на дисциплинаруню власть.
А я почти равнодушна к содержанию этой книги. Но к форме.
Фуко для меня - это бесконечный источник вдохновения. Если надо срочно настроить голову на рабочий лад, открываю эту книгу, прочитываю несколько страниц - и вперед, на новые подвиги! Главное, не сильно увлекаться:)

"Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы" это взгляд на историю позднего средневековья и новейшего времени с позиции такого института власти, как тюрьма. Чаще всего, изучая историю даже в классово-антагонистическом контексте, этот момент незаслуженно пропускают, в то время когда он как нельзя лучше подчеркивает общественные контрасты и специфику отношений власти на всех уровнях. Тюрьма это срез институтов власти, концентрат права, образец социального расслоения, это скрытый центр, в котором царит не самая лестная часть идеологии и культуры. Автор книги Мишель Фуко с легкостью поможет нам разобраться в становлении этого общественного антипода, беспристрастно указав на все общественные недуги, его породившие.
Помимо изучающих историю, социологию, культуру и право, книга хорошо подойдет для всех желающих разобраться в становлении и влиянии на общественную жизнь такого института, как тюрьма.

Книга далась мне не слишком легко. Это было таким своеобразным возвращением в университетское прошлое, когда ты читал научные труды с карандашом, делая пометки и выписывая цитаты. Но тем не менее по итогу могу сказать, что книга будет полезна не только юристам, чтобы разобраться в том, как исторически развивался объект их деятельности - судебная система. Такое чтение может быть интересно всем, кто, как и я, хочет разобраться "как мы дошли до жизни такой".

Автор начинает с 17 века, книгу открывает подробное описание публичной казни. И далее автор двигается в сторону того, как развивались судебная и исправительная власти. Совершенно удивительным было находить отсылки к дню сегодняшнему, понимать, что до той точки, в которой мы находимся, мы дошли не случайно. Строго говоря, мы шли к ней годами. А ещё между строк можно обнаружить мысль автора о том, что изначально тюрьма стала переходом к большей гуманизации наказания, и на самом деле само заключение должно было служить цели исправлять, воспитывать, давать возможность думать о своих поступках, а не ужесточать и ломать. После прочтения книги один из выводов, который напрашивается, - что в самих способах надзирать и наказывать, которые сложились исторически, нет ничего плохого, и то, в какой точке мы оказались, является следствием чего-то совсем другого... Настоящий научный труд, исследование, через язык которого сложно продираться, но из которого можно многое почерпнуть.

Корабль уродов,
Где твой штурвал и снасть?
Я так боюсь упасть
В морскую воду.

Лучший способ избавиться от психически нездоровых и/или неизлечимо больных – это собрать всех на один корабль и отправить в море. Без карт, компасов, еды и воды, можно даже штурвал снять, зачем он им?
Читаю Фуко и чем дальше, тем острее ощущение, что все мы – те самые уроды, дрейфуем по космосу на корабле, которым не умеем управлять. И так будет, пока не сломаем корабль, потому что сидя в тюрьме управлять чем-то не научишься.

Корабль уродов,
Что ты готовишь мне?
Гибель в морской волне
Или свободу?

"Надзирать и наказывать" - книга французского философа, создавшего первую в своей стране кафедру психоанализа, написана в формате лекций. Читая ее, вы погрузитесь в атмосферу студенческих лет, когда перед вами сильный лектор, который не просто любит свое дело, а живет им и дышит, раскладывая историю по полочкам, мысли людей выстраивая в стройный ряд, и упорядочивает ваше собственное мировоззрения, помогая окунуться в прошлое, понять настоящее и предположить, что таится в будущем.
Книга начинается описанием жестокой пытки Дамьена, который покушался на жизнь короля. Но в этой пытке все идет не по плану: то лошадь скачет не туда и рука не отрывается, то подсудимый вместо того, чтобы умереть, продолжает смотреть на палача, в общем, дабы Дамьен был полностью подвергнут тем пыткам, которые король расписал, всем приходится приложить множество сил, времени, находчивости и стремления к исполнению данного приговора. Таким образом, пытка становится не тем самым желанным зрелищем для толпы, сколько прожигание их времени и слишком неприятных и некрасивых мучений не сколько наказанного, сколько наказывающего. Стоит отметить, что сцена пытки достаточно неприятно, со всеми подробностями описывается, так что особо слабонервным или впечатлительным лучше пропустить эту главу и перейти непосредственно к основным частям.
В следующих главах Фуко подробно расписывает с философской точки зрения, какие идеи и цели были в головах у людей, почему пытки отходят на второй план. Достаточно интересные мысли, рассуждения. Все написано в приятном формате и достаточно простым языком, что помогает понять причины перехода от кровавых зрелищных пыток к более закрытому обществу тюрем. Объясняются цели и идеи новых форм наказания: не тела, а моральных ценностей человека. "Надзирать и наказывать" - произведение, доступное и понятное читателем сознательного возраста, которое может долго оставаться на ведущих позициях в своей сфере.
Влившись в логичность, идейность и философию мировоззрения Фуко, хочется прочитать другие его произведения: «Рождение клиники: Археология врачебного взгляда» и «История сексуальности» .

Сомнения закрадываются в вас, когда только начинаете чтение: возникает ощущение, что читаешь «Введение». И вот-вот оно должно закончиться.

Потом вы присматриваетесь к структуре текста: ни должного выравнивания, ни абзацев. Вы цепляетесь за какие-то разделительные линии. Безнадежно пытаетесь понять, где сноски, а где посмотреть эти странные жирные точки.

Последний удар вы получаете, когда начинаете пролистывать книгу вперед (не зря она продается запакованной в пленку): всё, что вы прочли на первых 50 страницах переворачивается и мусолится на остальных трехстах пятидесяти.

Одно радует: книга - не тюрьма, и закончить свои страдания вы можете в любой момент.

Внимание, говорит второй пилот Дринкинс. Паника, мы падаем. Пока наш лайнер терпит бедствие над водами Атлантического океана, а экипаж (включая и меня) продолжает нас спасать, я прочёл книгу Мишеля Фуко «Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы». И вот моя рецензия.

Не только век воли не видать, а вообще никогда. И воли не столько телесной (хотя с ней тоже не всё идеально), сколько душевной. Всем. Даже тем, кто в тюрьме не бывал и не будет. А теперь подробнее.

Это не художественное произведение, а большое эссе, размышление Мишеля Фуко на тему тюрьмы и наказания. Исследование, если угодно. Как подобает философам, автор судит о конкретном явлении и его влиянии на общество в целом. Как свойственно философам, автор не делает точных выводов и не говорит как нам теперь жить. Как не чуждо философам, автор говорит много слов, часто повторяясь. Впрочем, несмотря на неспешность и излишнюю обстоятельность рассуждений, тут есть что почитать.

Начинается всё очень конкретно и весьма натуралистично: с детального описания казни. Не всякий человек, даже прошедший суровую школу анонимных интернетов и сайтов с шок-контентом, без содрогания прочтёт всё то, что довелось пережить бедняге Роберу-Франсуа Дамьену. Не пугайтесь начала, дальше такого ужаса не будет (спойлер: будет другой).

Фуко с примерами, деталями и цитатами рассуждает об эволюции лишения свободы, наказания и всего, что с этим связано. И это путь, который прошла не только тюрьма, но и социум в общем.

Точка А: государство, сурово мстящее за преступления, торжественно мучая и уничтожая на глазах у толпы. Здесь человек творит что угодно, но если его поймают (или огульно судят), то зарождающаяся система будет громко мстить. Человек здесь — дикая малоизученная штука с непредсказуемым поведением и представляющая большую опасность.

Между точками А и В — сотни лет, несколько скачков развития (в книге это именно скачки), новые законы, рассуждения философов, изменение системы. Параллельно идут линии тюрьмы, армии, воспитания, общества вообще.

Точка В: государство, создавшее систему, в которой само поведение человека определено множеством рамок и заготовленных сценариев, а физические наказания становятся всё менее значительными и вершатся втайне. Здесь мести почти не осталось, но люди настолько правильны, вымуштрованы и дисциплинированы, что она толком и не нужна.

И, по мнению автора, наша тюрьма всегда с нами.

---

Как и всякий философский труд, эта книга хорошо зайдёт тем, кто любит философские труды с рассуждением об обществе, природе социальных явлений и сущности человека.
Как и всякий философский труд, эта книга неспешна и медленна, но не усыпляет не на секунду, так как изобилует подробностями и деталями.
Как и всякий философский труд, эта книга кренится в сторону мнения автора, не рассматривая контрпримеры.

В этом месте вы уже примерно поняли, стоил ли именно вам её читать.

А я пойду бороться за внутреннюю свободу и наше с вами выживание.
Искренне свой, Дринкинс.