Избранное

Читала Амок давно. Но в память врезались некоторые выражения Цвейга -- тонкие губы заносчивой англичанки, из которых рассказчик мечтал выдавить чувственные звуки; непроглядная ночь на корабле и стеклышки очков злополучного доктора, в которых при затяжках отражался цвет огня курева; звон стеклянных бутылок там же; состояние "Амок", когда врачеватель мечтал овладеть пациенткой и там же, когда на велосипеде гнался за бедной женщиной с целью взять свои слова обратно. Стефан Цвейг вообще мне нравится своей психологией, умом, анализом, подходом и яркостью повествования: я будто присутствовала и на палубе, и в глухой деревушке, и при ужасном аборте у знахарки, где всё пропахло кровью (у меня аж поясницу прихватило при чтении).
Немного о сюжете.
Описывает картину свидетель исповеди доктора, который работал в английской колонии некоторый срок, и до реабилитации которого оставалось всего-то ничего.
Доктор, страдающий от одиночества, жил на чужбине. Он попросту одичал. Редкие вылазки, общение с больными и с семьями офицеров -- вот, пожалуй, и всё.
Но вдруг в его жизнь врывается землячка -- жена одного предпринимателя. Здесь можно усмотреть плодотворную дружбу Стефана с Фрейдом: подробная психология мужчины по отношению к женщине, оказавшейся в безвыходном положении/раскаяние/преданность.
Неверная не может открыться, поведать о своём грехе. Женская безысходность, английская аристократичная собранность и не желание позора фамилий в одном лице -- ей нужен аборт.
Виновата ли она, полюбившая молодого светловолосого офицерика, пока супруг был невесть где?
Меня обескураживает поступок доктора -- медицинская помощь беременной в обмен на близость. Шантаж палача в белом халате. Миром действительно рулят мужчины, как бы мы не заносили подбородки высоко к небу и не бросались феминистическими лозунгами.
Но он не на ту нарвался -- лучше она будет искалечена местной азиатской бабкой в антисанитарии, чем примет условия этого ничтожества. Да, он таков. И мне его не жалко. Не жалко, что его судьба пошла наперекосяк -- он решил бросить всё и анонимно сопровождать тело покойной чужой жены, чужой возлюбленной до самой Родины. И это лишило его положения.
Я помню слезы того самого офицера -- отца ребенка. Предсмертные муки гордой женщины. Помню дьявольские мыслишки в голове мужчины, который позволил себе вмешиваться в чужую жизнь, поддавшись своей страсти и безудержному эгоизму.
Как в повестях Александра Грина, где ненормальные психи ради своих фантоцелей нагло и спокойно покушаются на чужое "Я", которое неприкосновенное для других, так и маньяки у Стефана Цвейга делают то же самое с твердой уверенностью, что они обладают правом на это.
Читая такие произведения, я ловлю себя на мыслишке, что больная ревность некоторых тиранов (которым везде мерещится покушение на половую неприкосновенность их пассии) в суровой действительности иногда оправдывает себя.
Браво, знатоки отвратительной человеческой требухи. К чтению рекомендую -- пусть люди знают, что ничто не оказывается безнаказанным.

Август Зуттер просто хотел тишины, хлеба. Мечтал о мирной, справедливой жизни на новом континенте. Всё шло по плану, пока на его земле не нашли золото — и мечта быстро превратилась в хаос. Началась типичная американская история: толпа, жадность, конец мечте.

Вместо награды за честный труд — разорение. Вместо славы — забвение. Цвейг не просто рассказывает биографию, а показывает, как легко мечта может обернуться кошмаром, если она сталкивается с жадностью толпы.

Новелла короткая, но по силе воздействия сравнима с романом.

Это первая прочитанная мной вещь Цвейга. Впечатлен. Читаю дальше.

К чему скрывать правду даже если она нелицеприятна - я очень люблю осуждать людей. За их глупость, медлительность, необразованность и безграмотность, непродуманность наперед, нежелание признавать ошибки и развиваться и многое-многое др. Но главную героиню новеллы Стефана Цвейга "Лепорелла" мне хочется только пожалеть и посочувствовать ей, несмотря на то, что осудить ее есть за что - топорность мышления и тугодумие, забывание о том, что она женщина, жестокость и глупость, выражающуюся в полном непонимании ситуаций и последствий своих деяний. Тем не менее при всех своих недостатках Кресченца Анна Алоиза Финкенгубер - глубоко несчастное человеческое создание, не познавшее любви ни самой, ни к себе, а это, на мой взгляд, самое ужасное, что может только случиться с нами в жизни - любое несчастье легче перенести с поддержкой близкого, каждая радость становится собой лишь при разделении ее с родным человечком.

Тридцатидевятилетняя девственница никогда в своей жизни не сталкивалась с любовью до одного счастливого-предрекающего несчастье случая, когда господин, у которого Кресченца служила, не проявил однажды фамильярность, зародившую в женщине страсть и пробудившую в ней чувственность. Незнакомой с мужским вниманием Лепорелле оказалось достаточно шлепка по заду, чтобы разрешить себе ощущать нежные чувства к барону и возненавидеть его жену. Но все бы ничего, если бы больная любовь служанки не привела к ужасающим последствиям - и я даже не о том, что сотворила Кресченца со своей хозяйкой (в некоторой степени баронесса была наказана по заслугам), а о том, во что превратилась сама Лепорелла, утратив человеческое обличие и превратившись в поставщицу молоденьких девушек на забаву своему богу. Неудивительно, что все, что получила женщина взамен - это потери и утраты: самой себя в физическом и духовно-личностном смысле, своего идола, тайком сбежавшего от давления кипучей не нужной и даже не замечаемой сознательно страсти к нему его служанки, морали и смысла жизни. Безумно жаль ополоумевшую спутницу "Дон Жуана", которая, к сожалению, так и не встретила в своей жизни любви, а перебивалась, пока ей было это позволено, только ее заменителем - присоединением к своей иконе путем доставления ей удовольствий другими женщинами. Конечно, с происхождением и внешностью Кресченцы ей не на что было и надеяться, но выражать свои страсти и чувства, наблюдая за утехами с другими и неблагодарным отношением к трате всего своего времени на принесение удовольствия мужчине - последнее, что можно пожелать даже самому заклятому врагу. Печально, что вместо света снаружи и света внутри Лепорелле пришлось в своей жизни сталкиваться исключительно с тьмой и незаметностью - "пустое место и никто", вот кем для объекта своего приложения всей жизни являлась женщина. Немудрено, что все произошедшие ужасы случились - без отказа от иллюзий другого нельзя было и ожидать...

Стефан Цвейг в очередной раз поразил своей новеллой в самое сердце - он один из немногих авторов, в чьих произведениях нередко встречаешь симбиоз "неважно о чем, зато как написано!" с "невозможно забыть историю жизни героя". Австриец, кажется, как и Э. М. Ремарк, познал в своей жизни тяготы любви к недостойным, это ощущается по тому, как изобретательно и прочувствованно он умудряется описывать боль чувств своих персонажей. И "Лепорелла" - не только не исключение, а и один из замечательнейших образцов неповторимых "микро" по объему и бесконечных по смыслу трагедий Стефана Цвейга.

Цвейг, конечно, мастер и в изображении разных сторон человеческих душ, и в вытягивании эмоций из читателя. Причем спектр эмоций может быть самым разнообразным и порой неожиданным, что еще лучше видно, когда начинаешь сравнивать свои впечатления с другими читателями. Но в этот раз я несколько в растерянности, почему-то рассказанная история вызывает у меня сплошь негативные эмоции, никого не жалко и вся эта ситуация оставляет после себя какое-то липкое чувство брезгливости, как будто, сунув руку в ящик с овощами, я случайно влезла пальцами в подгнившую картошку.

Можно, конечно, долго рассуждать о том, кто прав, кто в виноват в сложившейся ситуации, но вот мне даже здесь почему-то и не хочется этого делать. Не вызывает у меня эта семейная пара желания разбираться в их чувствах, эмоциях и страданиях. Тут я скорее вместе со случайным свидетелем трагедии их жизней поспешу на поезд, чтобы побыстрее оставить позади жалкого, несчастного, скаредного мужчину и его надменную, несчастную, озлобленную жену. Может, они не настолько и плохи, просто судьба свела вместе двух людей, которые категорически не подходили друг другу и этим несоответствием вытащили друг из друга самое низменное и мерзкое? Любовь облагораживает, говорите? Имхо, кого как. Мне кажется, с другими спутниками жизни и он, и она могли быть вполне счастливы и прожили бы обычные, ничем особо непримечательные жизни. Но вот случилось так, как случилось и на том моменте, на котором с ними знакомятся рассказчик и читатель, жалеть их у меня уже не получается.

Это моё первое знакомство с Цвейгом, и, как видно по оценке, прошло оно успешно. И я планирую продолжать читать произведения автора.
А про эту новеллу скажу одно: во время прочтения ко мне пришли, и после остались со мной два ключевых слова-впечатления - "жутко" и "безысходно". Иногда ужастик при активном участии нечисти или живых мертвецов читать легче и спокойнее, чем историю о том, что делают со своей жизнью люди.
Я догадываюсь, что была у главной героини... как это сказать? - предрасположенность к такому типу любви, были причины, толкнувшие её в омут жертвенного, неистового чуаства. Склад сознания, какой-то сценарий из детства, какая-то особая тяга... И какую судьбу она выбрала (скорее всего - не вполне сознательно всё же), такую и получила. Её жаль, но жалость отходит на второй план, когда начинаешь думать о том, что счастье для всех разное, если моё представление о личном счастье не совпадает с представлением о нём героини, это не значит, что счастлива она не была. По своему. Внутри своей картины мира.
Но со стороны наблюдать за всем этим жутко.
И ещё - очень жаль её сына. Просто потому что так мало ему досталось жизни, и где-то немного потому, что я не до конца уверена, чем он был для матери - самостоятельной личностью, или отблеском личности её кумира и любимого?.. Впрочем, она дала ребёнку достойную жизнь. Я даже понимаю, почему ради него она пошла торговать собой. Пока ты один, ты выбираешь быть бедным и гордым, или богатым, но поступиашимся какими-то принципами, но когда ты понимаешь что маленький человек, за которого ты в ответе, окажется в атмосфере нищеты и унижения, если ты не переступишь через себя... ну, приоритеты смещаются. Не обязательно и не у всех, но тут осуждать её мне как-то не хочется. Скорее всего она просто не видела других вариантов.
На главного героя даже как-то сердиться бессмысленно. Я таких встречала, вполне доставерный типаж. Не исключено, что ещё лет через 20-25 он удивится, что же случилось с его жизнью, и как это он, любимец женщин и удачи, остался один в старости.
Если, конечно, не опомнится раньше, и не подстрахуется на случай присловутого стакана воды. Взрослый, глянцевый, заигравшийся маленький мальчик.

Цитата:

Впечатление:
Как по мне Цвейг прекрасен, простой, но в тоже время емкий слог, незамысловатые, но интересные истории. И очень прекрасно включается эмоциональное реагирование на его историю.

Меня вот он выручил дважды в игре, а еще на него ссылались авторы из предыдущей книги.

Сделав отсылку к такому заболеванию, как амок, авторы упомянули и рассказа Цвейга, а я решила его обновить скажем так, так как было уже его чтение по ощущениям.
Собственно ценным тут является то, что, можно так сказать, в живую посмотреть на проявление этого заболевания, и то, что герой о нем знает, но ничего не хочет делать.

У Цвейга есть произведения и посильнее, но этот рассказ тоже можно почитать в общем потоке.

О чем книга: Небольшой рассказ о диалоге двух случайных попутчиков на корабле. Рассказ повествует нам о «бешенстве» мужчины, который один раз уже «проиграл» свою жизнь ради недоступной женщины и уехал в глушь, чтобы пережить это состояние. Но и там ему в конце службы встречается особа, которая пришла сделать аборт. Он в силе своей гордости и себялюбия отказывает ей в этом, но потом с упорством начинает ее преследовать, чтобы как-то обозначиться в ее жизни. Заканчивается все печально ведь, когда лбами встречаются двое казалось бы разных человека, то концовка такого взаимодействия она непредсказуема.

Читать\не читать: читать

Кто лучше всего всего подходит для решения внутрисистемной (семьи, друзей, коллег) проблемы? Вовсе не один из ее участников, а тот, кто посторонен, тот, кто способен смотреть со стороны, не становясь на чью-то сторону, не утративший еще объективного взгляда. Об этих людях чаще всего и рассказывает в своих новеллах, содержащих в нескольких страницах океаны чувств, Стефан Цвейг...

И снова автор со всем свойственным ему неповторимым умением описать чью-то трагедию окунул меня в историю сумасшедшей любви, переросшей в манию - один мужчина настолько утратил себя без своего идола, что распластался перед этой женщиной половой тряпкой, но так и не понял, о чем она ему твердила все время. Изменись он, перестань зацикливаться на деньгах - все, возможно, в их отношениях могло бы восстановиться, но мужчина лишь еще сильнее растворялся в своих иллюзиях, прекращая быть человеком. Драма, разыгравшаяся между этими двумя, не ограничилась парой - о ней знали все окружающие, над мужчиной смеялись уже, даже не скрывая этого, местные жители. Но не только местные находились в курсе - случайным свидетелем, возможно и окончания эпопеи, стал и совершенно посторонний кратковременный гость местности - надо же было заглянуть ему в таверну, чтобы окунуться в мерзкое и унылое болото, принадлежащее двоим. Однако, такова судьба многих героев австрийца - абсолютно посторонние люди становятся свидетелями ужасных событий, происходящих в чужих семьях, и зачастую трусят, бегут куда глаза глядят, пытаясь отстраниться и позабыть, что прикоснулись к подобной гадости. А ведь именно они могли бы помочь. исправить, поскольку находятся вне ситуации, за ее границами.

Сложно, если честно, описать свое отношение к каждому из персонажей "Улицы в лунном свете" - не жаль никого из них: ни мужчину, сотворившего кумира из дамы сердца и смысл жизни из денег, ни женщину, насмехающуюся и издевающуюся над ним (уподобившись его отношению к ней), вместо того, чтобы просто отойти и оставить его в прошлом, ни рассказчика- случайного свидетеля, не проявившего ничего кроме страха испачкаться, притронувшись к чужой боли. Все герои разочаровывают как личности и пугают тем, что от подобного будущего не застрахован никто - любой может сойти с ума, любой способен из роли жертвы перейти на позицию обидчика (треугольник Карпмана), сам того не осознавая даже, любой не огражден от выбора побега вместо поддержки. Страшно...

Я не знаю, честно не знаю, возмущаться ли мне поступками главной героини, удивляться, или завидовать.
О боги, какая разная бывает любовь!
Страстная, горькая, яркая, безутешная, романтичная, безответная, беззаветная, спокойная, надёжная…
Остановись, Мила, опомнись, ведь только эпитетов и прилагательных можно насобирать на целый роман.
А ещё удушливая, убивающая. И, что само по себе уже страшно - не для того, кого любят, а для влюблённого.
Как в этой новелле.
Всю жизнь любить одного человека, который даже не догадывается об этом (да что там, и знать не знает о твоём существовании), это как-то бессмысленно и глупо.
Убиваться по тому, кто и понятия не имеет о твоих страданиях, что может быть нелепее?
Только родить от него сына после нескольких случайных страстных ночей.
Нездоровое, страшное даже чувство. Но любовь ли это?

Но обвиняет. Каждой строчкой, каждым словом: «Виновен!»
Не представляю, как можно жить, получив такое письмо. Ничего ведь не изменить. Жизнь не перекроишь. Нет смысла себя терзать, но как быть с памятью? И с белыми розами?

О чем новелла? Одна женщина зажралась очень сильно скучала, решила развлечься, а потом до обморока боялась спалиться. Ну это так, если вкратце.

Но Цвейг - он на то и Цвейг, чтобы суметь расписать эмоциональное состояние вышеупомянутой дамы до мельчайших подробностей, со всеми его нюансами, буквально "засунуть" читателя в ее шкуру (даже если читатель никогда не изменял мужу, если у него вообще нет мужа и даже если он не женщина).

Ирена - молодая женщина, чья жизнь, по общепринятым меркам, "удалась": у нее молодой преуспевающий муж-адвокат, любящий ее, двое маленьких детей, шикарная квартира, прислуга, развлечения, она полностью обеспечена, может исполнить практически любую прихоть. А еще у нее очень много свободного времени, которое она не очень-то знает куда потратить. Отсюда в какой-то момент и вырастает проблема: когда все слишком хорошо, это тоже нехорошо.

Ирене не хватает острых ощущений и она их находит самым простым способом: изменяет мужу с первым попавшимся человеком. Просто прихоть, захотела - исполнила. Не по любви или влечению, не потому, что муж - какой-нибудь старый извращенец или тиран и деспот, а просто так, из любопытства. А потом это вошло в привычку, да еще нервишки приятно щекотало чувство опасности, когда она, скрыв лицо под вуалью, выскальзывала из подъезда любовника и ловила машину, чтобы вернуться к роли респектабельной матери семейства.

Вот только однажды все изменилось. Ирена нарвалась на шантажистку. Тайна ее похождений раскрыта, некая женщина преследует ее и требует денег за свое молчание. И гордая Ирена тут же сдается под действием страха. Та, что еще так недавно просто развлекалась, сейчас отчаянно боится, что все раскроется. Она просит, умоляет, отдает все более и более крупные суммы, с ужасом думая о том, что же будет дальше... В голове у нее мутится, она не может нормально спать, есть, боится выйти на улицу. Страх завладел всем ее существом. Да еще и муж так странно ведет себя, как будто что-то подозревает...

Цвейг постепенно, шаг за шагом, погружает нас "в голову" Ирены. Заставляет бояться и переживать вместе с ней. Независимо от того, как к ней относишься.

Мне не было ее жаль ни секунды. Хотела пощекотать нервишки - пощекотала. Острые и новые ощущения? Вот они, пожалуйста, наслаждайся. Ты же этого и хотела? Зато теперь тебе не скучно жить, разве нет? Что же ты сразу сдалась, упала духом, даже лицо свое контролировать не можешь перед домочадцами, не бледнеть и не краснеть ежесекундно, не рвать судорожно бумагу и не вздрагивать от каждого шороха? Где твоя светская выдержка или хотя бы гордость, в конце концов?

Концовка была для меня немного неожиданной (хотя, подумав, я даже вспомнила, что давно словила в какой-то рецензии спойлер. Но это было реально давно и я успела благополучно про него забыть).

А Цвейг хорош, да. Умеет всю психологическую подноготную вывернуть, этого у него не отнять.