Собор Парижской Богоматери. Человек, который смеется. Гаврош

Что же касается школяров, то они сквернословили. Это был их день, их шутовской праздник, их сатурналии, ежегодная оргия корпораций писцов и школяров. Любая непристойность считалась сегодня законной и священной.

Люди ненавидят. Надо же что-нибудь делать. 

Человек, вышедший совершенно подавленным, обезумевшим из целого ряда катастроф, похожих на предательство, становится недоверчивым даже в радости, боится приобщить к своей злополучной судьбе тех, кого любит, чувствует себя носителем зловещей заразы и даже к самому счастью подходит с опаской.

Дурные наклонности заложены в нас в скрытом состоянии. В нашем организме неведомо для нас существует уже готовая почва для пороков. От этого не свободны даже самые невинные и на первый взгляд чистые люди. Если человек ничем не запятнан, это еще не значит, что у него нет недостатков. Любовь - закон. Сладострастие - западня. Опьянение и пьянство - две разные вещи. Желать определенную женщину - опьянение. Желать женщину вообще - то же, что пьянство.

То, что устраивают люди, расстраивают обстоятельства.

Каждая дурная мысль непреклонно требует своего воплощения.

Есть пределы страдания, которое может вынести человеческое сердце. Когда губка насыщена водой, море может катить над ней свои волны, но ни одна капля не проникнет в неё.

Непостижимо то, что страсть чем более слепа, тем более живуча. Она тем крепче, чем менее крепкое под ней основание, чем она безрассуднее, тем сильнее.

- Постойте! А козочка с нею?

• Да, черт тебя подери!
• А ее тоже повесили бы?
• Ну и что же?
• Да, они бы ее повесили. Месяц тому назад они повесили свинью.