Собор Парижской Богоматери. Человек, который смеется. Гаврош

Не всякий огонь есть свет. Ибо свет — истина, а огонь может быть вероломным. Вы думаете, что он освещает, а он испепеляет.
Ночь. Чья-то рука ставит зажженную свечу на окно, распахнутое в темноту. Жалкая сальная свеча кажется во мраке звездою, и мотылек летит на нее.
Его ли это вина?
Огонь зачаровывает мотылька так же, как взгляд змеи зачаровывает птицу.
Могут ли мотылек и птица устоять перед этим? Может ли листок не поддаться ветру? Может ли камень не подчиниться закону притяжения?

Вот она, жизнь! - говорил философ всякий раз,  как спотыкался. - Зачастую именно лучшие друзья подставляют вам ножку!

Рай был здесь, на земле. Там, наверху, только небо.

Нам приятны люди, которые видели нас счастливыми. Чувствуешь к ним благодарность за то, что они были свидетелями нашей радости.

Сохранить это дело в тайне мы поклялись королю, но не Богу.

Им готовилась казнь не по человеческим законам, но по законам природы.

Парижский гамен бывал почтительным, но бывал и дерзким насмешником. У него были скверные, гнилые зубы, потому что он плохо и мало ел, и хорошие, ясные глаза, потому что он много думал.

Она не рассчитала своих сил, идя на пытку. Бедная малютка! Её жизнь до сей поры была такой беззаботной, такой приятной, такой сладостной! Первая же боль сломила её.

Если господам судьям угодно, то мы приступим к допросу козы.