Альбер Камю. Избранное

Так гласит летопись, а летопись , как известно, не обязана комментировать.

Может, я и не знаю наверняка, что меня по-настоящему занимает. Но уж что мне совсем неинтересно - это я знаю твердо.

Один мой приятель, добродетельный христианин, признавался, что первое чувство, которое он испытывает при виде нищего, приближающегося к его дому, неудовольствие. Со мной дело обстояло хуже: я ликовал!

Я никогда ни в чем не раскаивался по-настоящему. Меня всегда поглощало лишь то, что должно было случиться сегодня или завтра.

Вот вы сказали о Страшном суде. Позвольте мне почтительно посмеяться над этим. Я жду его бестрепетно, ведь я изведал кое-что страшнее: суд человеческий. Для него нет смягчающих обстоятельств, даже благие намерения он вменяет в вину.

-Ну и как, идет дело?

– Я работаю уже много лет, значит, как-то идет… Хотя, с другой стороны, особых успехов не заметно.

– Скажите-ка, доктор, верно, что они собираются воздвигнуть памятник погибшим от чумы?
– Во всяком случае, так в газетах писали. Стелу или доску.
– Так я и знал. И еще сколько речей напроизносят. – Старик одышливо захихикал. – Так прямо и слышу: «Наши мертвецы…», а потом пойдут закусить.

начать все с нуля - превосходная штука.

Единственное, что мне важно, - это быть человеком.

Да, вот что дает уверенность - повседневный труд. Все прочее держится на ниточке, все зависит от того самого незначительного движения. К этому не прилепишься. Главное - это хорошо делать свое дело.