Дорога через хаос. Прыгай, старик, прыгай! Страстной бульвар

В новую книгу писателя и драматурга Михаила Анчарова вошли роман «Дорога через хаос» и две повести: «Прыгай, старик, прыгай!» и «Страстной бульвар», объединенные общей темой веры в человека и его творческие возможности. Книга обращена к молодежи, в ней поднимаются проблемы становления личности, освоения достижений мировой культуры и приобщения к ней, формирования мировоззрения и выбора своей активной жизненной позиции.

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,3

18 оценок

5
56%
4
28%
3
11%
2
0%
1
6%

Ваша оценка

Прочитали 19Хотят прочитать 12

Рецензии

Аноним13 марта 2022 г.
О главных событиях в жизни
Как написала мне буквально на днях моя моя подруга - сейчас буквально переосмысливаешь все ценности. И книги в том числе. Особенно военные. Военные в первую очередь воспринимаешь совсем уже по-другому. Это как старая добрая фантастическая история, написанная очень давно, и которую ты читаешь, но для тебя это уже не фантастика. Увы, таковыми для современных украинцев стали книги о войне.
Но вот у Анчарова получилось написать так, что мои взъерошенные сейчас чувства не вздыбились окончательно.
Это история мужчины и женщины, история, которая ломает многие стереотипы и предвзятости семейной жизни. И не потому, что высокие чувства, или какая- о там неземная страсть, а потому, что поженившись по внезапному и чисто практическому порыву, они не виделись пятнадцать лет.
И в то время, когда в пар, проживших столько лет в браке, чувства впадают в спячку, стают привычными и домашними, у наших героев всё только начинается.
Каждое воскресенье, все пятнадцать лет, лавочка на Страстном бульваре ютила у себя девушку, женщину, жену, и та делилась с ней своими тайными мечтами и надеждами. И однажды чудо случилось.
Нежно, красиво, образно. Люблю Анчарова.
И как никогда звучит уже по-современному:

На войне не взрослеют, как принято считать, а на войне стареют, и все разговоры о том, что оставшиеся в живых мальчики возвращаются с войны взрослыми, — это мнение тех же мальчиков — и ошибка.
Потому что взрослый — это тот, кто узнал самого себя и на что он способен. И хотя на войне можно узнать про себя, какой ты во время общей беды и какой ты, когда перед тобой враг, но на войне трудно узнать, какой ты в простой жизни. Потому что война — это авария, а жизнь не состоит из аварий, жизнь состоит из жизни. И тут после шока от войны трудно повзрослеть, потому что после того, как мальчишка участвовал в событии, вся другая жизнь кажется ему без событий, и он труднее понимает, что главное событие в жизни — это сама жизнь.

KillWish
1/7
Читать далее
60
721
Аноним10 декабря 2014 г.
Довольно странная книга... для тех, кто не читал прозу Анчарова раньше и не знаком с его душевно-литературными ценностями и особенностями. И очень узнаваемая и нежно оберегаемая теми, кто знаком хотя бы с "Сода-Солнце" или ещё чем-то анчаровским, тонким, трепетным и неповторимым.
Говорить что-то о сюжете — дело совершенно губительное, как для души повести, так и для слушателя/читателя этого неуместного перерассказа. И не зря строчкой выше употреблено выражение "душа повести", потому что, на мой взгляд, здесь важен не сам событийный ряд (хотя без него никак не обойтись), не само изложение каких-то событий, а та тонкая, трогательная, неуверенно-робкая манера писательства (но только кажущаяся такой), свойственная пишущему прозу первому советскому барду.
Очень короткая повесть. Настолько короткая, что совсем не страшно потратить час-полтора-два на её чтение. Потому что след от неё останется не на день, не на неделю и даже не на месяц — на годы...
Читать далее
42
601
Аноним3 ноября 2014 г.
На заборе сидела ворона и держала во рту кусок сыра, который ей, видимо, послал бог
Ну разве не прелесть? Повесть выдержана в каком-то таком духе недомолвок, иногда без объяснений, но завораживает и пленяет.
Вроде бы и автор тот же ( Этот синий апрель... ), и стиль никуда не ушёл, да только совсем по-другому читалась.
Это было похоже на магию, словно открылись какие-то шлюзы - и на меня хлынул поток свежести и какого-то душевного подъёма.
Такие открытые, живые герои. Все, без исключения. Такой напор мыслей и чувств. И без тягомотины, без лишних слов, предложений, всё предельно просто и ясно. События сменяются одно за другим, успевай только отслеживать и даже не удивляться, нет, вживаться и следовать сюжету.
Громобоев, Минога... с ними жаль было расставаться. Странные люди, странные события, всё окутано какой-то фантастической аурой. Всё призрачно, неуловимо, и вместе с тем очень жизненно и красочно. И по-хорошему буднично:

Ну, стало быть, Сергей Иванович вошёл в стеклянное кафе-трактир при дороге — островок цивилизации.
Сергей Иванович сел за столик, рядом возникла официантка Соня — передник, блокнот, карандаш на верёвочке, бюст — всё как у людей.
— Что будем кушать, Сергей Иваныч? Холодец есть, хек жареный, борщок, «Плиска»?
— Суп молочный есть?
— Суп молочный — раз.
— Картофельное пюре есть?
— Я скажу — намнут. Полина! Сделай пюре картофельное Сергей Иванычу!.. Компотик будем на третье?
— На третье давай мне заведующего, — сказал Сергей Иванович.
— Фонин! Сергей Иваныч зовёт!
Из боковой двери вышел Фонин:
— Ну что?
— Разговор есть, — сказал Сергей Иваныч.
Фонин отодвинул стул, присел с краешку. Демонстративно.
Ну что могу сказать? Мне понравилось.
Читать далее
38
374

Все рецензии

Цитаты

Аноним15 октября 2014 г.
Человек для других хочет правил, а для себя исключений
29
1,3K
Аноним15 октября 2014 г.
Все по совету Горького так боятся оскорбить людей жалостью и так упорно с ней борются, что все и забыли, как она выглядит.
Нет слов, жалость, как и всё другое, может быть оскорбительна. Но этот вид оскорбления мы кое-как перенесём — будьте добры, оскорбляйте нас жалостью.
11
540
Аноним13 июля 2011 г.
И даже в физкультуре так. Если нагрузка не выше возможностей, получается атлет. Если выше — инвалид. Любой тренер это знает. Но он же знает, из кого сделать бегуна, а из кого штангиста. Одному дано то, другому это. Если развивать то и это, выходит чемпион. Но если перепутать то и это, то надо увольнять тренера
10
888