Корабль дураков

Что сокровенным быть должно,
То Модою обнажено.

Дурак большой, конечно, тот,
Кто платит мастерам вперед:
К чему о качестве старанье,
Коль деньги получил заране?
Хоть был заказу срок назначен,
Но если он вперед оплачен,
То наперед и знай: не раз
Просрочен будет твой заказ.

Кто в ход пускает ложь и лесть,
Тому легко высоко взлезть,

Коль истинно честна жена,
За нею слежка не нужна,
А коль жена блудлива, лжива,
То своего добьется живо
Какой ни учреди надзор,
Возьми все двери на запор,
Ставь караульных у ворот, –
Она всех за нос проведет.

Хоть будь красавицей жена,
Но если дурой рождена,
С ней, как с глухой кобылой, мука:
Как ни причмокивай, ни нукай, –
Пошел на ней пахать, – бог мой! –
Бороздки ни одной прямой!

С ума сведет его вино –
Под старость скажется оно:
Трясуч, дурашлив, голос пропит, –
Свой смертный час он сам торопит.

Питье вина бывало как-то
Почти что ритуальным актом.
Теперь на ритуал плюют –
Пьют торопливо, грубо пьют.
Поднимут высоко сосуд,
Глоток побольше отсосут,
Во здравие друг дружки крякнут,
И вновь – чок-чок! – посудой звякнут,
И другу честь не воздана,
Коль ты не выпил все до дна.
Но как мой друг ни будь мне люб,
По мне, обычай этот глуп:
Что мне в твоем пустом стакане?
Я пить люблю без понуканий:
Пью для себя и в меру я.
А кто без меры пьет – свинья!

По ходу звезд хотят исчислить,
О чем способна муха мыслить

Друг дружке наливая кружку
И побуждая пить друг дружку:
«Твое здоровье!… Пей!…» – «Смотри,
До дна, до капли!…» – «На пари!…»
«Налить?» – «Налей!…» Пьют дуралеи,
Себя нисколько не жалея:

Прельщает тела красота,
Минула ночь – прощай, мечта!

Изрек Теренций ведь когда-то:
«За правду – ненависть нам плата».