Два гусара. Утро помещика. Казаки

Анна Федоровна была жива, но уже так немолода, что сама не считала себя больше молодою, что много значит для женщины.

«И кроме этого», в то же время думал он: «кто мне мешает самому быть счастливым в любви к женщине, в счастии семейной жизни?»

Как в дому настоящая голова есть, то и лад будет.

Ну, братец, чтоб ты не говорил, что у тебя скотины нет оттого, что корму нет, а корму нет оттого, что скотины нет, вот тебе на корову...

Ты считаешь свои рассуждения непреложными и даже принимаешь их за правила в жизни; но в мои лета, мой друг, не верят в рассуждения и в правила, а верят. только в опыт, а опыт говорит мне, что твои планы - ребячество.

Твое письмо, милый Дмитрий, ничего мне не доказало, кроме того, что у тебя прекрасное сердце, в чем я никогда и не сомневалась. Но, милый друг, наши добрые качества больше вредят нам в жизни, чем дурные.

Ради бога, милая тетушка, не смейтесь надо мной. Вы скажете, что я молод; может быть, точно я еще ребенок, но это не мешает мне чувствовать мое призвание, желать делать добро и любить его.

Ты всегда хотел казаться оригиналом, а твоя оригинальность не что иное, как излишнее самолюбие.

Что же она, любовь, не приходит, не вяжет меня по рукам и по ногам? © Оленин