Моя библиотека
TokichHambled
- 733 книги

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Рассказать об этой книге - задача, кажется, безнадёжная. Я не уверена даже, что могу сложить все кусочки мозаики воедино, хоть базовая мысль в общем проста и в чистом виде мелькает на страницах - всяк достоин быть Христом. Мысль одновременно и кощунственная, и удивительно верная, так, что даже странно становится, отчего ж никто до этого не додумался раньше.
Библейские мотивы переносятся в родную действительность - глубинка СССР, рубеж 1980-х и 1990-х. Жил себе и жил Пётр Салабонов, выпивал с дружками в меру, по бабам ходил, вкалывал как все - и вдруг знамение за знамением, кажется, всё указывает на то, что он - Христос. И страшно, страшно становится от того, что то ли ты сходишь с ума (ведь не может же этого быть! да ты вообще атеист!), то ли знаки не врут, а значит надо идти к людям (но что им сказать?!), а значит конец света близится (но я же и не пожил ещё толком!), а значит впереди - твоя личная Голгофа... Ведь ясно же, что засмеют, что нет пророка в своём отечестве, что бестолку биться в лобовое стекло людского равнодушия. Поржут вместо того, чтобы морду набить - и то ладно, считай повезло...
Как же ловко и аккуратно удалось Слаповскому вписать библейский сюжет в нашу жизнь, не скатываясь к копированию. Даже название места действия - городка Полынск - приобретает мрачный смысл и отсылает к Откровению Иоанна Богослова. Особенно впечатляет работа с исходным материалом на контрасте с недавно прочитанным "Последним искушением" Никоса Казандзакиса. Возможно, что дело ещё и в том, что Слаповский всего-навсего ближе и понятнее - и географически, и менталитетом. Я не была две тыщи лет назад в Палестине, не была и в неведомом Полынске, но легко могу представить на его месте любой провинциальный город, да и начало 1990-х ещё не выветрилось из памяти. Хотя, конечно, дело не только в этом. Слаповский просто мощнее, искреннее, глубже. Его герои не выворачивают свой внутренний мир на десятках страниц, их преступления не описываются в деталях и красках, но от этих скупых строк - "аккуратно вынул стекло из форточки, воткнул в шею, подождал, пока пройдут судороги тела, – и отпилил голову, жалея, что разрез получается не совсем ровным" - мурашки по позвоночнику. Как же мало нужно человеку, чтобы сойти с ума. Как же легко, оказывается, убивать, унижать, насиловать...
Удивительное совпадение - книга о вере возвратила мне веру в современную русскую литературу.

Еще одну интересную книжку выпало мне прочитать в рамках моего обучения на библиотекаря. Если бы не это не услышала бы, а если бы услышала - никогда бы не стала читать - не интересно такое. Но пришлось. И, знаете ли, любопытно. Нет, это всё также не моё чтение. Но автор создал любопытное произведение, не могу с этим поспорить. Взять обычную русскую глубинку, взять обычного русского человека и сделать его Христом - второе пришествие, как было обещано. И Иоанн рядом, и Марии, и апостолы, и чудеса. И прочее, прочее. Он и сам-то не до конца в свою божественность верит (как и мне было до конца не ясно). Что же говорить о других людях. Нет, не верить. А если Христос? А если гореть за грехи и неверие? Что же делать? Чудеса, знамения. Правда ведь Христос! Тогда, правда, гореть? А можно покаяться, падать в ноги, чтоб вымолил и вылечил. Да нет, не может быть это Христос. Да и всё равно он обещает еще один шанс, в этот раз конца не будет. Можно снова предать, снова повариться в своих грехах. Бог простит. А этого еще раз предадим. И забудем до времени. А вдруг это был Он?..

«Первое второе пришествие» прочитано сразу после «Последнего искушения» Казандзакиса. Собственно, изначально и задумывалось читать их в паре, чтобы сравнить и найти сходства и различия между двумя такими далекими друг от друга авторами, пусть и пересказывающими одну и ту же историю. И разница есть, и разница эта принципиальна. Сравнительным анализом заниматься не буду (но, признаюсь, очень хочется), скажу только о Слаповском и о том, как он душу мне вынул своими простыми, сдержанными, негромкими словами.
Прежде всего, эта книга даровала мне ясное понимание того, что же такого должно быть в герое, чтобы за ним пошли. Проповеди, доброта и всякие разные другие моральные качества – это прекрасно и должно быть, но главное – он должен нравиться. Во всех и любых смыслах этого слова: женщины должны хотеть с ним спать, мужчины – водки выпить, люди должны желать следовать за ним – не как за Спасителем, как за человеком. И с Христом Слаповского так же было – до того, как он осознал себя Мессией (и осознал ли до конца вообще?), до того, как другие об этом узнали и кто-то даже поверил, до всего. Просто был такой Петруша Салабонов – не бог весть кто и не самый лучший, но тянуло к нему.
И дальше. Пишет Слаповский выше всяких похвал. Христос-то его из убогой российской глубинки, и если бы писал автор чуть иначе, с большой долей вероятности получилась бы чернуха. Но нет – его фразы так спокойны, так обыденны именно потому, что вся эта грязь и гниль, темнота и мерзость привычны и какого-либо эмоционального отклика осуждения и ужаса не то что не заслуживают – не вызывают уже. Потому что там все так живут. И это не значит, что картинки Слаповского меня не трогают. Еще как, и спасибо автору, что не нагнетает и не спекулирует.
И именно тут, представьте себе, появляется Спаситель. Более того, здесь он родился, здесь же и рос. В меру работал, в меру выпивал. Женщин любил, и они его любили. Красивый, силы необыкновенной. И добрый. Хороший человек, конечно, но откуда там Богу взяться? И вот главный вопрос, которым мучатся окружающие Петрушу, – поверить или нет? И если поверить, спрашиваю уже я, то как смириться с тем, что его не станет, что он должен умереть? Потому что Петра Салабонова как никого хочется оставить в живых, и черт с ним с предназначением, с этим «так должно быть» и с этим спасением человечества. Все равно они не заслуживают его, эти люди – ни спасения, ни Спасителя. Этот Мессия сам настолько человек, настолько живой, что оживляет собой все: и полумифическую фигуру Иисуса Христа, и саму историю, которая без такого вливания свежей крови и мысли не затрагивает. И браться писать о таком можно только в случае абсолютной способности на такое оживление и одушевление. И Слаповский оказался способен.

– Не ерничай! – осадил Иван Захарович. – Подумай и скажи: согласился бы ты властвовать над миром?
– А ну его на хрен! – легко ответил Петруша. – Хлопот много.

Ведь если он Христос, то нам всем амбец пришел! Ведь если он Христос, значит, Бог есть все-таки? А если Бог есть – то как жить? Потому что пойми, Серега: без Бога жить трудно, но с Богом-то еще труднее! А люди, заметь себе, всегда стараются жить не как труднее, а как легче. Поэтому все – абсолютно! – без Бога живут!