Лот из Содома

Столько лет прошло, но то детское праздничное ощущение юга живо в тебе по сей день, и при желании ты можешь без труда воскресить его. И тогда появляется странное чувство, будто существуют два юга: тот, довоенный, подернутый розовой дымкой, беспечный, с какими-то башенками (почему - башенками?), с фантастическими, небольшого роста деревцами, на которых белеют гроздья сладких цветов, - призрачная страна, в какой тебе так и не удалось побывать, и юг реальный, где ты имеешь честь проживать с некоторым перерывом вот уже три десятилетия.

И трёх месяцев не прошло после смерти Фаины, а краска на фанерном памятничке потрескалась и пооблезла, стёрлась первая буква фамилии, превратив "Вайковскую" в "айковскую". Южная зима - дожди, ветры, мокрый снег. Ты в чешских туфлях на могучих платформах, но одна нога все равно промокла. Обычно ты предпочитаешь не шутить со здоровьем, но сейчас мокрая, замерзшая нога доставляла тебе особого рода удовольствие. Меся буро-зеленую кладбищенскую грязь, подошёл к осевшему холмику, бережно разложил, выпростав из хрустящего целлофана, белые и красные гвоздики. И при этом ни разу не обернулся, хотя не покидало ощущение, что кто-то неотрывно глядит тебе в затылок. Бывая на могиле отца, ты и отдаленно не испытываешь ничего подобного. Впрочем, к отцу ты не ходишь один.

Я не люблю Витту летом. Она утомляет и подавляет меня своим нескончаемым карнавалом - ни выходных, ни будней, все едино. Куда милее мне этот город весною, но не ранней, а уже на исходе, зрелой, когда буйствует белая акация, улицы принаряжены и подчищены, но ещё сравнительно пусты, и пляж - прославленный на всю страну Золотой пляж - гол и просторен. Вода холодна - лишь смельчаки да чересчур жадные до южного моря люди отваживаются окунуться. Зато как чисто и прозрачно море - далеко виден каждый камушек, дно же у самого берега покрыто миниатюрными, правильной формы барашками - работа прибоя.