The Folk of the Air

• Я - черный камень размером с кухонную плиту. Каждое лето меня омывают в потоке и поют надо мной.  Я - колея и вода в колее, и медоносные пчелы. Раз уж тебе так приспичило знать.

  Как-как-как это возможно, чтобы Питер Бигл в переводе Сергея Ильина до сих пор не был издан в России? И однако, с двухтысячного года, когда объездила все книжные своего города в поисках любой книги Бигла, так и не найдя - ничего не изменилось. Российские книгоиздатели переживали взлеты и падения, продолжая выпускать горы книг. Успели повзрослеть тогдашние младенцы, творят теперь чудеса при помощи  смартфонов, но читать предпочитают на бумаге.  Расцвела  интернет-торговля с доставкой хоть до двери. А Бигла по-прежнему не сыскать.

  О переводе не случайно сказала, Сергей Ильин алмазный фонд, кто прочел хотя бы одну, переведенную им, книгу,  не захочет альтернативы, сколь бы ни была хороша. Просто в каждой профессии есть люди талантливые и добросовестные, есть даже модные и распиаренные, а есть  гении, Ильин из них. Понимаю, что бигловы книги он делал во времена дикого капитализма девяностых, когда святость авторского права была у нас понятием абстрактным, и сегодня с публикацией этого варианта могут возникнуть сложности, но роман немыслимо хорош.

  Что за роман? "Архаические развлечения" (The Folks of the Air) Трудно удержаться от того, чтобы начать возносить осанну с использованием превосходных степеней, но я попытаюсь. Итак, Америка середины восьмидесятых, университетский городок с говорящим названием Авиценна в Калифорнии. Сюда, в лоно альма матер по приглашению друга, ныне преподающего в здешнем колледже, приезжает бывший студент Джо Фаррелл. Он не по научной части, такой бродяга и на все руки мастер, хотя большей частью повар ради заработка, а для души играет на лютне.

  Кто читал рассказ "Лила-оборотень" вспомнит этого парня. Он знает, что Бен живет с женщиной старше себя, но оказывается не готов к тому, что Зия, как бы покорректнее, едва ли не старуха. Грузная, привлекательности ни на грош, обхождением не очаровывает и вообще что-он-в-ней-нашел-? Однако не наше дело обсуждать и осуждать выбор друзей, тем более тех друзей, которые предоставляют кров. Подразумевается, что это ненадолго, но само собой выходит, что Фаррелл становится третьим обитателем дома Зии. Четвертым, если считать престарелую овчарку Брисеиду.

  Постоялец он необременительный: тотчас устроился в кафе, покупает продукты и готовит разные вкусности, собаку выгуливает, музицирует по вечерам, услаждая слух хозяев - так все и идет.  Постепенно выбор друга становится Фарреллу более понятен, в этой женщине, впрямь, что-то необыкновенное,  сила, харизма, неожиданная царственность. А вскоре герой оказывается допущен в круг посвященных, чей досуг отдан ролевым играм с реконструкцией рыцарских и куртуазных обычаев средневековья, которыми увлекаются в Авиценне представители интеллектуальной элиты, ну знаете, одежды, манеры, оружие - вот это все.

  И буквально на первой такого рода вечеринке становится случайным свидетелем ритуала, посредством которого девочка-подросток Эйффи вызывает из потустороннего мира некое существо, принявшее облик красивого юноши. То есть, кто другой попытался бы подобрать явлению Никласа Боннера рациональное объяснение. но Фарреллу приходилось уже сталкиваться со сверхъестественным, некоторые люди более открыты таким вещам, и он всерьез напуган. Ну, потому что забавляться призывом демонов примерно так же безопасно, как играть со спичками во время сильной засухи.

  В чем леди и джентльмены. предающиеся архаическим развлечениям, скоро убедятся. Но пока привычка к рациональному мышлению заставляет отмахиваться от предупреждений и закрывать глаза на очевидное. К несчастью для участников. К счастью для читателей. Потому что это потрясающе интересная история. Остроумная, мудрая, волшебная, поэтичная, простая и сложная, с горечью хинина во вкусе и медовой сладостью в послевкусии. И таки да. Питер Бигл гений, Сергей Ильин тоже был гением.

  Ну сделайте же это, господа издатели, есть еще дивная Песнь Трактирщика (The Innkeeper's song), чтоб умный добрый наш народ знал Питера Бигла не только по "Последнему Единорогу". Внакладе не останетесь.

  
  

Книга понравилась, как и большинство книг Бигля. Сначала ощущением разлитого в обыденности фантастического. Почти треть книги оно присутствовало лишь незримо, оно маскировалось, оно стояло за дверью, и это ощущение его невидимой близости было таким понятным, таким поглощающим и волнующим, что даже не хотелось переворачивать следующую страницу – вдруг магия оборвется и все скатится в обыденность, вдруг оно вырвется наружу и дальше пойдут обычные магические штучки. Оно, конечно, проявилось, но так тонко и осторожно, так красиво и полно, оставив, впрочем, недосказанность, что эта книга надолго во мне останется. Случилось странное. Я впервые ассоциировала себя, пожалуй, с самым сильным и самым красивым персонажем книги. Обычно само собой получается, что персонажем, с которым я себя ассоциирую бывает самый жалкий и никчемный, но в этот раз почему-то я ассоциировала себя с Зией, с богиней, от волос которой исходит звездное сияние, которая боится выйти из дома, которая сама немолодая толстая женщина, стоящая в дверном проеме твердо, как человек, которому ни разу в жизни не пришло в голову, что он некрасив. Я не знаю почему именно она. Может быть от ощущения того, что она, даже будучи с ними, всегда отдельно, что она и красива и не красива одновременно, что в ней заключена великая сила света, но она так устала и так мало верит в себя, что думает, что скоро исчезнет, потому что в ее жизни были ошибки, потому что она знает, что она богиня, но не гордится этим. Я чувствую себя в чем-то похожей на нее, а может быть просто хочу быть похожей.
За несколько страниц до окончания книги, перед последним поединком, когда все должно было решиться, откуда-то из глубины меня вырвалось – будет также, как у нее. Как закончится книга, так написано и мне. Читала и боялась до онемения. Но она победила. Зия победила и это как будто придало мне сил.
Фарел ожил впервые только когда стал говорить и думать о музыке. Так явственно увидела в нем близкого человека. Он точно также прижимал бы к себе скрипку, как Фарел прижимал к себе лютню, точно также переезжал бы из города в город, точно также любил бы меня, как он Джулию. И Бен, с его сумрачным викингом, и Эйфи, с ее дикой детской неуемной жаждой власти, и каждый из персонажей этой удивительной Лиги Архаических развлечений, в которую так захотелось вступить, несмотря на всю ее смехотворность в какие-то минуты, - все ожило.