Жизнь и смерть пирата Шарки

Капитан Шарки ну очень уж мне напомнил Джека Воробья, капитана Джека Воробья. Хотя этот герой получился более жестоким. И это кажется правдоподобней, чем герой диснеевского фильма. Рассказ небольшой, поэтому никакой интриги в нем нет. С первых страниц становится все ясно.
"Утренней звезде" хочется пожелать, чтобы на их пути не встретился этот головорез, потому что капитан и его команда не заслужили этого, они отличные ребята.
А вот истории о Шарки я возьму на заметку, вдруг еще захочется "захлебнуться" в соленом море.

Я понимаю, что Дойль это не только Шерлок Холмс. Но все-таки его Пиратские рассказы для меня несколько необычная книга.
И вначале не совсем могла его понять. Как-то после первого рассказа мне казалось, что он симпатизирует капитану Шарки, что вообще-то для меня было немного странно и не совсем приемлемо. Потом все-таки было все расставлено по местам и он даже подчеркнул, что это не те пираты, которым можно было симпатизировать. Но как-то мало все же рассказов. И для меня немного последние два друг другу противоречили. Хотя конец по всем законам жанра, поучителен и хорош.

Когда-то давным-давно, настолько давно, что кажется совсем в другой жизни, я, будучи подростком, как и все мальчишки моего возраста, придавался беззаботным мечтам о временах, насыщенных подвигами и приключениями , пропитанных духом авантюризма. Рыцари в блестящий доспехах на гордых боевых конях с копьями и развивающимися на ветру стандартами вызывали благоговейный трепет. Спустя много лет в оружейной комнате одного из средневековых замков-музеев этот налет романтичности смыло с меня как надпись «жизнь прекрасна и удивительна», написанную на песке, первой волной прилива. Эти затертые, поцарапанные, чуть ли не измазанные кровью доспехи, увиденные мной в той комнате, не имели ничего общего с детскими мечтами. Эти доспехи, по своему внешнему виду, носили только одно предназначение – наносить повреждения различной степени тяжести врагу, то есть - нести боль, страдания и смерть всему живому. И вот с тех самых пор, облик рыцаря в блестящих доспехах, рыцаря без страха и упрека, исчез из моего сознания, уступив место взъерошенному и растрепанному существу в грязных и поцарапанных доспехах с вмятинами и следами запекшейся крови, с искажённым ненавистью и звериным оскалом лицом в котором ничего человеческого уже не осталось.

Образ Пирата со строгим и обветренным лицом, в растрепанной рубахе с жилетом, штанах с ленточками на коленях в неизменной треуголке, бороздящего морские просторы на суровом залатанном после многочисленных сражений бриге, подчиняющегося исключительно кодексу джентльменов удачи довольно долго оставался в моем сознании. Долгое время различные произведения медленно и уверено пытались вытеснить этот облик, а сэр Артур Конан-Дойль несколькими короткими рассказами окончательно и бесповоротно вогнал гвозди в крышку гроба этого образа. Благородный Пират уступил место заросшему скатавшейся бородой оборванцу с диким и озлобленным выражением лица, без каких либо целей и устремлений и без связи с реальностью, жажда наживы в котором вытеснила все человеческое, что еще оставалось. Убийство перестало быть средством достижения цели, став побочным эффектом существования. При этом разница между убийством врага, торговца, старика, женщины или ребенка была стерта напрочь. Палуба, липкая от крови и разлитого рома, перестала вызывать отвращение, а лица, молящие о пощаде, искаженные предсмертными судорогами слились в единое серое пятно.

Эта экскурсия не имеет ничего общего с романтическими подвигами и приключениями, она насыщена суровой реальностью того времени, обдавая мечтательного читателя ледяной водой из корабельного ведра. Если Вы готовы окунуться с головой в холодную соленую воду и не боитесь встречи с отчаянным морским отрепьем захватите с собой саблю и пару пистолетов, они пригодятся Вам, если на горизонте появится пиратское судно и дело дойдет до рукопашной. Если же Вам жалко образа благородного пирата или Вы боитесь запачкаться кровью, лучше останьтесь на берегу!

PS Моим навигатором по водам карибского бассейна был Александр Клюквин. Ровное аудио исполнение никоем образом, не положительно и не отрицательно, не повлияло на мрачность повествования. Сложно сказать, можно или следовало бы что-то сделать иначе. В любом случае, участие этого навигатора ни в коем случае не мешает ужасаться разворачивающимся за бортом корабля трагедиям.