Ваша оценкаСатирический роман «Современная идиллия» одна из вершин художественного творчества Салтыкова вырос из рассказа под тем же названием, который писатель «вынужден был», по его словам, написать в «два вечера» для заполнения бреши, сделанной цензурой в февральской книжке «Отечественных записок» за 1877 г.
Жанры
Рейтинг LiveLib
3,7
94 оценки
- 527%
- 440%
- 320%
- 27%
- 15%
Ваша оценкаПрочитали 105Хотят прочитать 202
Рецензии
Аноним8 января 2024 г.Заставь ... годить - они и рады стараться!
Читать далееМихаил Евграфович - мой авточитаемый автор русской классики. Не могу без него обойтись: в школе мне не дали дочитать "Историю одного города" - но я догнала во взрослом возрасте. Ну а с "Господ Головлевых" - началась уже настоящая любовь...
И если "Пошехонская старина" - была не очень похожа по авторскому почерку: просто милая и пушистая летопись одной семьи (со всеми крепостными), то "...идиллия"... В общем, двум товарищам приказано - годить, благонамеренно... Чтооооо??? Что они делают???
Пребывала я в шоке и непонятках целую главу, а потом - неожиданно втянулась. Такие дела тут: 70е годы 19го века, основные войны и реформы отгремели, и стране и народу требуется немного передышка. В том числе и от таких деятельных и кипучих товарищей, как рассказчик и его товарищ Глумов. Они бы и готовы революции наводить и лозунги выкрикивать - но их наставляют на путь благонамеренности. Сложен он для таких деятельных натур - но они очень стараются)
Вот оно - остро заточенное (и немного приправленное ядиком) перо Салтыкова-Щедрина. Сатира тут - на сатире и сатирой погоняет. С небольшими вкраплениями абсурда - вроде мужика, проезжающего на трубе или изобретателя курицы (летать он хочет научить)) - но на общем фоне они смотрятся блесточками. Тут - ни в чем нельзя быть уверенным, каждое слово и событие может оказаться сатирой и аллюзией. А может - и не оказаться. Товарищи, разрываемые жаждой деятельности, но - годящие - рассекают по разным злачныи местам Петербурга и знакомятся с примечательными людьми: вроде Балалайкина, которому устраивают двоеженство (а Глумов "поступает на содержание к содержанке"). Одни фамилии тут - уже отдельный вид искусства: Очищенный, Редедя... А уж личности, за ними стоящие! Особенно меня поразил этот самый Редедя - полководец, которому выказывают почести как "русскому Гарибальди", который навел порядки у зулусов и отправлялся по зову в Каир. Ну а потом товарищи срываются из Петербурга и устремляются по стране - даже в родное имение рассказчика попадают...
Это - такая абсолютная карусель или бальный зал. Товарищи попадают в шумные компании, знакомятся с новыми людьми, перемещаются или рефлексируют. Поначалу это кажется дикой какофонией и просто бредом, но стоит сделать над собой усилие - и получаешь калейдоскоп. Где в каждый поворот складывается новая фигура, которую очень интересно рассматривать и разгадывать. Как, например, изящно завуалирован явный публичный дом, как в "Яме" Куприна, но здесь это - "учебное заведение для девиц, только без древних языков". Ну а когда появляются русские города (или аллюзии на них): совершенно разорившаяся и погибающая Корчева, где герои боятся, что, просто варя курицу, устроят революцию. И в противовес Кашин, где занялись виноградным делом. И описание этого дело - сродни шахматному турниру в Васюках из "Двенадцати стульев": буквально все города и веси переймут опыт Кашина и подымутся...
Как же я балдею от стиля автора! Он невероятно передает этот ритм - то лихорадочная беготня, то "благонамеренные" прожекты, то меланхоличная рефлексия. Просто влюбилась я в писание барина Пошехонского - это было такая напевная летопись в стиле "...города" - только гуслей не хватало. Здесь он, конечно, играет и глумится: то прорывается "великосветский стиль" с -с, то народное просторечье, то сатирическая шутейка. Но попадаются такие брильянты стиля - аж сердце заходится
Пыль стояла столбом, окрашенная радужным светом полыхающего на фоне востокаА какие описания Петербурга - особенно меня покорила Нарвская застава, которая в то время была практически пригородом.
Хочу предупредить. Многие задавались вопросом: почему такой низкий рейтинг и оценки? (ну и - что здесь творится?! - тоже)). Это - такой немного лихорадочный роман, который вырос из статьи, набросанной за два вечера. Поэтому для добивки романной формы будет тут - всякое: и фельетон "О ретивом чиновнике", и сказка в стиле автора, и описание жизни человека, полностью уложившееся в то, сколько он куда тратил за свою жизнь. И даже - суд над пискарями: с ними, понимаешь, договорились - а они в уху идти не хотят! Но в какой-то момент автор напрямую обращается к сострадательному читателю, просит его строго не судить и напоминает, что половина успеха чтения зависит и от читателя. Есть в этом доля лукавства - но и определенная дерзость, заслуживающая уважения.
Присоединюсь и я. Легко с книгой не будет - она будет лукавить, кружить, галдеть в оба уха разными голосами, сдергивать с места и устремляться неведомо куда... Ничему не удивляйтесь, ничему не верьте, слушайте внимательно - но держите фигу в кармане. И читательское счастье - возможно. Салтыков-Щедрин - определенно нетривиальный автор, достойный читательского внимания. И как бы он не кружил и не путал - относится к своему читателю он бережно и предупредительно.114643
Аноним11 апреля 2017 г.Более чем современная рептилия
Читать далееКазалось бы, в первую очередь следовало благодарить маму Салтыкова-Щедрина, которая умудрилась воспроизвести на свет столь неординарную личность, единственную в своем роде. Михаил Евграфович не имеет аналогов даже среди зубров русской литературы, но, с другой стороны, а кто имеет? Подобная форма мышления нашла воплощение веком ранее в "Горе от ума", в части чеховских рассказов, но, используя те же самые инструменты, и Грибоедов, и Чехов в итоге пришли к гораздо более откровенной морализации. Не пришел к ней Достоевский, намного глубже исследовавший человеческие взаимоотношения, чья сила проникновения вполне сравнима с салтыковской, но в итоге сопоставлять темы русского духа в "Современной идиллии" с теми же "Братьями Карамазовыми" довольно смешно. Менталитет нации получил настолько разное выражение у Достоевского и Салтыкова-Щедрина, что оно и понятно - почему они непригодны для сравнения. А ведь по силе объективного изображения Михаил Евграфович на голову выше в этом самом вопросе даже самого Достоевского. И пусть Федор Михайлович долго и интересно пытался определить русский дух, путем сложных методов и терзаний - в итоге он у него не получился оптимальным. Именно способ(только способ) рисовки этого самого менталитета максимально совпал с главной его характеристикой - русский человек по традиции (а что самое главное - по православным канонам) не имеет права не страдать. Что касается Салтыкова-Щедрина, то этот человек на общероссийский рынок страдальцев не прошел по слишком многим параметрам, а основное - сам этого никогда не желал. В отличии от Достоевского. Ни складом характера, ни элементами биографии. Где-то в этом скрывается ответ на вопрос - почему "Современная идиллия", а также другие труды Салтыкова-Щедрина настолько меньше являются воплощением русского духа, чем аналогичное у Достоевского, а тем более - Льва Толстого.
Излюбленная форма автора, сказочно-сатирическая, нашла воплощение в любых трудах Михаила Евграфовича и хотя "Современная идиллия" не выглядит юмористической, но на деле таковой является. Как вообще на Руси относились к насмешникам? Судя по тому, что откровенные тролли того времени или не выживали из-за цензуры, или не выдерживали литературной конкуренции - их в чистом виде мы в большем объеме видим уже гораздо ближе к веку двадцатому. Бесшабашный стеб временами вылезал на свет божий и у Пушкина, и у Лермонтова, но не являлся главенствующим, был прикрыт темой гражданственности и что самое главное - любимцам все прощалось. Парадоксально, но государственная служба смогла должным образом сказаться на Салтыкове-Щедрине как литераторе, придав ему какую-то направленность, навязав основной сюжет. Налицо (крайняя редкость) польза русского чиновника. Если привести грубый пример, то такое положение автора сравнимо с тем, как если бы он потерял ногу, то получил возможность стать одним из победителей специальной олимпиады для инвалидов. Михаил Евграфович - новый русский в хорошем понимании этого слова. Без малинового пиджака и пачки кредиток.
Вообще, манера и способ восприятия у автора больше напоминает какой-то вольтеровский подход (столь нелюбимый Достоевским и столь почитаемый Пушкиным). Европейская эпоха просвещения, время не в меру образованных и глумливых людей, получивших должную степень свободы для упражнений ума и занятий физиологическим непотребством. В России данный период неизменно связан с предреволюционным временем, оставившим след в литературе многочисленными трудами декаданса. Впрочем, подобные вехи истории неизменно заканчивались революцией. Вернее даже не так, а именно вооруженный коллапс делал возможным сохранить в истории те или иные имена. Не будь французской революции, мы бы, например, не наблюдали в настоящее время наличия многочисленных кафе под названием "Жан-Жак Руссо", ибо вряд ли бы об этом самом Руссо кто-нибудь сейчас помнил. То есть, веселые насмешники есть и были во все времена (в реале же это часто мрачноватые, если не трагические люди), но раскручивает их исключительное какое-то глобальное апокалиптическое событие. Тем ценнее кажется и гораздо более бережное отношение предполагает наличие подобных Салтыкову-Щедрину людей, которым довелось родиться намного раньше Федора Сологуба или Михаила Арцыбашева.
"Современная идиллия" прекрасна в своей завораживающей форме, очень проста в чтении, единственный недостаток (или достоинство - это как посмотреть), которым, впрочем, страдают многие поздние произведения авторов - ее близость читателю определяется наличием солидного житейского опыта. Никто в такой ясной, четкой и интересной манере о русском быте, определяющем повседневность страны, никогда не писал. Кому-то мешал излишний трагизм, кому-то тяжкие нравоучения, а кому-то просто из-за границы в своей всепоглощающей лени проблемы России были далеки. С тех пор ничего не изменилось - создают либо низкопошибную чернуху, либо вычурную хрень, подразумевающую, что автор сидит где-то в Европе и мнит себя совестью народа, основная масса же идет легкой дорогой фэнтезийной детективщины, которая, как это ни грустно, отображает истинные насущные проблемы нации. Но может быть, назло истории и традициям, появится новый Салтыков-Щедрин, родится где-то в запыленном российском селе. О, гладите, уже набежали. В новинках висят. Бороды-то, бороды где? Есть? При чем здесь бороды. Мозги не соответствуют.
811K
Аноним21 ноября 2017 г.Политический "Сатирикон"
Читать далее"Современная идиллия" Щедрина - это такой петрониевский "Сатирикон" с путешествиями, приключениями и беззаконием, только вместо порнухи тут политика (что временами тождественно). Надо сказать, что в политической и социальной обстановке России 1870-х годов я, как и 95% присутствующих, не бум-бум, поэтому очень кстати оказались многочисленные примечания и комментарии к этому произведению в моём издании: с ними простое чтение на манер гоголевского Петрушки стало хоть как-то вникающим в идею. Как подсказано в примечании самим автором, эта идея книги в следующем: "только уголовная неблагонадежность может прикрыть и защитить человека от неблагонадёжности политической". Другими словами, опасаясь за свою шкуру, герои решают пуститься в воровство, аферы, подлоги и пр., чтобы "отвести от себя след", "перевести стрелки". Сложная проблема истоков русского наплевательства к закону поднята здесь.
Щедрин самый радеющий за Россию классик. Он изнутри, из чиновничьего кресла в Тверской и Рязанской губерниях, знал что да как, да почему у нас не так, и всячески старался своим творчеством, эзоповым языком, показать и намекнуть на язвы. Диагноз он всегда ставил с точностью.
Кстати, все города и веси, по которым "скачут" герои книги - настоящие, они находятся в родной писателю Тверской области (тогда губернии). Если наткнутся читатели из Твери - путь-дорога к Щедрину, друзья, почитаете о родных местах!Да, только в 3-м абзаце прозвучит слово "сатира", ибо Салтыков это в первую очередь боление сердцем за родину и человека, и только потом - литературные изыски, форма подачи содержания. Изысков здесь очень много: отточенный слог, "великолепный, чисто народный, меткий" (Л.Н.Толстой); неподражаемые образцы сатирических приёмов и даже жанров. Например, истории в истории: "Сказка о ретивом начальнике", "Оленька" и как вишенка на торте - "Злополучный пискарь". Этот рассказ о "происшествии в суде" один стоит не меньше всех щедринских сказок с животными.
А чего стоит "документация", вкраплённая автором в текст (что было, помнится, и в "Истории одного города"): "Устав о благопристойном обывателей в своей жизни поведении", где, например, в числе прочего регламентируется о чём следует разговаривать у себя дома или как правильно ходить по улицам! Или "жизнеописание" (смета) купца Парамонова, с отметками сколько и когда денег тот потратил от рождения. На подходе устав "О вхождении в квартиры", и т.д.Обобщённо: читать Щедрина - одно удовольствие! Даже если ты не разбираешься в современной на тот момент повестке дня. А если разбираешься - два удовольствия! У меня вышло полтора, благодаря пометкам в тексте. Поэтому важный совет: читайте Щедрина с примечаниями!
А ещё читайте другие мои рецензии по Михаилу Евграфовичу:
"Сказки"
"История одного города"
"Помпадуры и помпадурши"
"Господа Головлёвы"
"Пошехонская старина"Как видите, я поклонник М.Е. И какое счастье, что у меня ещё есть 6 его томов!!!
40829
Цитаты
- Аноним3 апреля 2017 г.
Жизнь наша здешняя подобна селянке, которую в Малоярославском трактире подают. Коли ешь ее с маху, ложка за ложкой, — ничего, словно как и еда; а коли начнешь ворошить да разглядывать — стошнит!
3611,4K 
Аноним12 июля 2017 г.Читать далееВсё в мире волшебство от начальства происходит. А начальство, доложу вам, это такой предмет: сегодня он даст, а завтра опять обратно возьмет. Получать-то приятно, а отдавать-то уж и горьконько. Поэтому я так думаю: тот только человек счастливым почесться может, который на пути своем совсем начальства избежать изловчится... Придёт, например, начальство в департамент — встань и поклонись; к докладу тебя потребует — явись; вопрос предложит — ответь, что нужно, а разговоров не затевай. Вышел из департамента — позабудь. Коли видишь, что начальник по улице встречу идет, — зайди в кондитерскую или на другую сторону перебеги. Коли столкнешься с начальством в жилом помещении — отвернись, скоси глаза...
— Однако, брат, это — наука!
— Вся наша жизнь есть наука, сударь, с тою лишь разницей, что обыкновенные, настоящие науки проникать учат, а жизнь, напротив того, устраняться от проникновения внушает. И только тогда, когда человек вот эту, жизненную-то, науку себе усвоит, только тогда он и может с некоторою уверенностью воскликнуть: да, быть может, и мне господь бог пошлет собственною смертью умереть!281,7K
Подборки с этой книгой
По странам и континентам -моя личная полочка
- 2 267 книг
Хорошо бы послушать...
- 1 417 книг
Писатель, человек творческий, у него даже фамилия не единая - "двойные фамилии в литературе"...
- 8 717 книг
Русская классика, которую хочу прочитать
- 541 книга
Россия
- 626 книг
Другие издания
