Пир после Победы

Война. Это всегда сложно. Это всегда больно. Многие произведения XX века именно о войне. О том, что люди так хорошо понимали. Сейчас мы вряд ли сможем написать такую жизненную повесть о войне. Вот так вот пронзительно и в то же время просто получается у Астафьева отобразить весь тот мрак, в который погрузился мир на эти пять ужасных лет войны.
Жизнь и так не всегда складывается просто. А во время войны, на фронте и в тылу, еще тяжелее. И самое тяжелое среди этого всего остаться человеком. Человек ко всему привыкает, к неудобствам, к постоянным страхам, к множеству смертей. Но нет никаких гарантий, что человек выстояв и перенеся весь ужас войны, вернется домой несломленным. С тем самым желанием, который наполняет наши дни смыслом.
Борис, главный герой, умер не от ранения. Что-то внутри него надорвалось, сломалось. Первая любовь посреди фронта, воспоминания о доме, родителях, пастух и пастушка погибшие защищая друг друга. Всё это так резко навалилось и так больно ударило. Он хотел просто перестать думать. Но это невозможно, пока человек жив. И правда, о чем размышлять? О войне и смерти – страшно. Вспоминать прошлое – больно.

Мы сейчас живем так беспечно, не думая об окружающих нас людях, об окружающем мире. С глупыми обидами, гордостью и вечным желанием большего, чем у нас есть.
Неужели Астафьев прав?! И только война и разрушения могут показать нам, как мы счастливы на самом то деле.

...книги о войне

«пишутся не для тех, кто там был. Ибо они знают это всё по себе... Поколение, которое прошло войну, оставляет нам эти книги в наследство...Когда оно было таким, как мы, оно не часто слышало эту правду. И теперь оно хочет, чтоб мы слышали её».

(С) И. Золотусский

⠀

Трудно говорить об этой книге после ручьёв слёз, да и не знаешь, с чего начать, как сказать об этом, чтобы люди читающие не испугались, а пожелали бы тоже прочувствовать все эти простые, без напыщенности и пафоса, воспоминания обычных людей. «Не по сухим сводкам, а «по душе».

Каждый момент, каждая травинка, вдох и выдох, земля родной деревни, листочек молодой березки, первая влюбленность, порывы чувств и переживаний настолько явственны, что никакой кинематограф лучше не изобразит.

И всё это до, во время и после войны.

Вся горечь, вся боль, вся жизнь. Глазами солдат, матерей, детей.

⠀

Предисловие сразу погружает в эту атмосферу. Но а как иначе?

«Война не кончается с последним залпом. Проходят годы, десятилетия, окопы затягиваются травой, а инвалиды ещё мучаются ночами от старых ран, вдовы просыпаются в слезах, потому что забыли лица мужей, но так отчетливо видят своих неродившихся детей».

(С) В. Курбатов.

⠀

«Она и в самом деле не слышала ничего. Ей всё безразлично оттого, что в доме её пусто, нет гаму и шуму, не рубят ничего, не поджигают, всё ей тут кажется чужим, и хочется попасть обратно в ту жизнь, которую она кляла денно и нощно, вернуться в рот дом, в ту семью, от которой она не раз собиралась броситься в реку».

(«Где-то гремит война» - понимание, что нет ничего хуже войны).

До чего же щемит внутри, когда дочитываешь рассказ «Перелётный гусь»! Действительно не знаешь, кого винить, и слёзы сами катятся из глаз от такого финала.

Обязательно нужно помнить всех и каждого

«Ваньку, Ваську, Петьку - обыкновенных солдат, копавших землю, жаривших в бочках вшей, материвших Гитлера».

Вспоминать как героев войны.

Каждого.

Не могу сказать, что повесть мне совсем не понравилась, не могу сказать, однако, что и понравилась совсем. Среди того, что зацепило: описание войны - нет, не героическое, другое, настоящее, что ли? Как у классика: "Смешались в кучу кони, люди..." И танки, и "катюши" и многое что еще, но от ощущения какой-то чудовищной "каши" я отделаться не смогла. Жестоко и нечеловечно. И в то же время очень понравились они - люди, простые солдаты: кумовья Малышев и Картышев, Ланцов, Шкалик, в старшину Мохнакова я поверила - живой человек, выгоревший на войне. Но вот историю "любви" Люси и Бориса принять не смогла - любил ли он ее? Или что это было? Или любил все-таки?
Грустная пастораль на фоне войны, грустная и до боли печальная история людей на фоне войны.

Все не должно было быть так. Не только у них - у Миши и у Лиды - все должно было быть по-другому. У красавицы Жени, у многих, наверное, у всего того нервно-патологического госпиталя. Девятнадцать лет, первая влюбленность - чистая, но такая пока непонятная самим себе - влюбленность на фоне войны, госпиталя и снова вмешивающейся войны. Влюбленность, когда мать - мать, которая видела в этой жизни многое - не может радоваться за своих детей, когда понимает, что не так все должно было сложиться, когда понимает и видит то, о чем забыли в этот момент они - войну. Для них вдруг появилась на миг Жизнь, появилась и исчезла. И в памяти останется та самая "светлая" печаль, несмотря ни на что, сохранится воспоминание о той первой и оставшейся - так было нужно - чистой, незапятнанной любви.