Михаил Булгаков. Сочинения. Том 1. О том, что было

Давно уже отмечено умными людьми, что счастье — как здоровье: когда оно налицо, его не замечаешь. Но когда пройдут годы, — как вспоминаешь о счастье, о, как вспоминаешь!

Дверь, не та, в которую я вошел, а, по-видимому, ведущая во внутренние покои, распахнулась, и в комнату влетел, надо полагать, осатаневший от страха, жирный полосатый кот. Он шарахнулся мимо меня к тюлевой занавеске, вцепился в нее и полез вверх. Тюль не выдержал его тяжести, и на нем тотчас появились дыры. Продолжая раздирать занавеску, кот долез доверху и оттуда оглянулся с остервенелым видом.

"... Изредка я ходил его навещать, но ему, конечно, было не до разговоров о театре. И понимал он, конечно, что как-никак, а после случая с «Черным снегом» дотрагиваться до этой темы не следует, а до почек можно, потому что здесь все-таки возможны всякие утешения. Поэтому о почках и говорили..."

В смысле бездарности - это было нечто совершенно особенное, потрясающие.

Прошу не учить меня, как знать сцену.

По-французски говорил идеально, лучше французов...

Гусь (Абольянинову). Граф! Прекрасно играете на рояле! Прошу вас. (Вручает ему деньги.)
Абольянинов. Мерси. Когда изменятся времена, я вам пришлю своих секундантов.
Гусь. Дам, и им дам.

— Вы напишете пьесу, а мы ее и поставим. Вот будет замечательно! А?

- А почему электричество не горит?

• Курорт-с!

Зоя (показывает шиш). Выселить?
Аллилуя. Это как же понимать?
Зоя. Это как шиш понимайте.