Рассказы о животных

Л. Н. Толстой любил и знал лошадей, он так рассказывает эту живую историю, словно слышишь голос Холстомера, знающего всё о привычках хозяев, их характерах и куражах. Терпеливое животное - лошадь, страдает для удовлетворения других. Это люди бывают неблагодарными - табунщик Нестор очень больно ударил мерина по сухой ноге, а ноги у мерина больные. Л. Толстой даёт портрет старого мерина - ему бы на покой пора, но люди как будто не замечают его дряхлости, усталости - "живая развалина". Нестор тоже был стар, но не уважал старости ни своей, ни лошадиной. Лошади в рассказе - как люди: молодые резвятся, играют, иногда притворяются большими и степенными, составляют весёлые компании,- там есть свои затейники, красавицы и шалуны. Молодые мучили старого мерина - он был скучен, невесел,- "он должен был платить за свою жизнь". Молодые кичились своей родословной, презирали пришельцев. Всё как у людей: подражают другим, следуют за более сильными, презирают слабых. Холстомер - имя по-уличному, а по происхождению "не было в мире лошади выше по крови", но он родился пегим, пёстрым, а это - недостаток, порок. Из-за этого с ним происходили курьёзы, обиды, несчастья. Он пришёл к выводу, что лошади выше людей, потому что "лошади делают, а люди руководствуются словами". Его перепродавали несколько раз - гусару, барышнику, старушке. Холстомер рассказывает о каждом - "гусар был счастлив, богат и никого не любил". С бывшим гусаром он встретился, когда гусар стал "обрюзгшим стариком" Лошадь и бывший хозяин сравнялись в возрасте. В барском доме накрыт роскошный стол в в роскошной гостиной, - здесь автор не преминул отметить : " всё было очень хорошо, но на всём был отпечаток излишка, богатства и отсутствия умственных интересов". В этом рассказе любовь и уважение Льва Николаевича на стороне лошади, преданно служившей людям всю свою короткую жизнь, полную несчастий. Холстомер и умер, до конца веря человеку, А смерть бывшего хозяина Серпуховского описана как закономерный конец "ходившего по свету, евшего и пившего тела" - "ни кожа, ни мясо, ни кости его никуда не пригодились". Жестокая правда, справедливость, которую так любил великий писатель. Человечная история.

Бэк – крупный, но изнеженный пес, волей случая попавший на Аляску в разгар Золотой лихорадки. Не могу назвать его приключения захватывающими, книга больше познавательная.

Лондон описал несколько вариантов применения ездовых собак в то время: развозка почты, посылок, служба у старателей. Описаны разные типы хозяев. Странно, вроде бы хорошие собаки ценились, но при этом к ним относились как к расходному материалу: не всегда давали отдохнуть после трудных переходов, продавали очевидно ненадежным людям.

Много внимания уделено трансформации Бэка из домашнего пса в вожака упряжки, а потом и в одичавшего. И вот об этом читать было скучновато, все-таки судьба собаки интереснее описана в “Белом Клыке”.

В целом книга вызывает впечатление сумбурной, поверхностной. Нет в ней ни особенной силы, ни прелести, зато довольно много жестокостей различного рода. Вроде бы и почитать можно, но и кому советовать, не совсем понятно.

Книга пропитана романтикой путешествий по мерзлой, истинно природной пустыне времен золотой лихорадки и духом первооткрывателей.
Хотя главное место уделено именно этой атмосфере и метаморфозам, происходящим с псом Бэком, в романе нашлось место разным проявлениям человеческой натуры: от эгоистичного азарта и хладнокровной жестокости до искренней любви, привязанности и роковой глупости.
Почти каждая глава имеет эпизод настолько напряжённый, что в голове живо рисуется картина происходящего и ты так сильно переживаешь за героев, что практически борешься за спасение жизни рядом с ними.
С момента прибытия на холодный фронтир к Бэку взывает ощущение первобытности, заложенное в его генах. Его одичание происходит поступательно и так прозрачно, что в течение всего романа не возникает никакого скепсиса в его отношении.
Это несравнимо с посредственным, на мой взгляд, аналогичным процессом из "Дивного нового мира". В обоих случаях выражается идея о неотвратимости и невозможности искоренения дикой натуры существа, но исполнение совершенно разное.
Также в моей аудиоверсии между главами включались великолепные звуковые переходы, добавлявшее атмосферности.

Что удивительно, это мое первое знакомство с автором, чьи произведения стали уже классикой.
Завязка заключается в том, что собаку с Юга крадут и отвозят на перепродажи в далекий северный Клондайк, куда в конце 19 века народ стекался в поисках золота. Север показан глазами собаки, что само по себе необычно и интересно. В том числе через это показана и та самая золотая лихорадка, которая погубила не мало людей и животных.
Особенно интересно видеть перемены в домашней южной собаке, которая постепенно стала сначала ездовой, а затем и совсем дикой, почти волком.
Люди в книге показаны тоже через призму восприятия самой собаки и если по-началу кажется, что люди не очень-то и хорошие, то в конце автор показывает ту самую собачью любовь и сначала даже стоял вопрос, что же выберет собака: свободу предков или хозяина, но автор распорядился совсем иначе со всем этим.
Очень небольшая повесть, всего два с половиной часа в прослушивании, но это короткое время я слушала, просто не отрываясь.

В подростковом возрасте, я прочитала Чехова почти всего,  он был очень созвучен меланхолическому настроению, нередко посещавшему меня в то время. Я воспринимала его произведения как омут – созвучие моего настроения и  музыки, льющейся со страниц великого писателя, затягивало,  словно черный водоворот увлекал мою душу. Облегчение после прочтения, то, что называют катарсисом не наступало.
Чтение Чехова не  облегчало груз души. Напротив,  оно окрашивало  тревожность в безысходные тона, усиливало, усугубляло мрачное восприятие мира.  Предложив племяннице почитать Каштанку, я  совсем забыла о том, какое впечатление производил на меня Чехов раньше. Но едва племянница начала читать зыбкие впечатления  моего отрочества ожили.  Девочка, заметив помрачневшее выражение моего лица, остановилась и,  высказав предположение, что книга мне не нравится, предложила почитать что-то другое. Я  просила ее продолжить, думая, что  наваждение пройдет. Я думала, что теперь, спустя годы после одержанной победы над пессимистически  мрачным восприятием мира,  смогу   воспринять   это произведение позитивно, теперь, в силу временной отстранённости, или жизненного опыта,  я смогу противостоять тому, что в нем действовало на меня столь удручающе.
  Специфическая  сила  воздействия никуда не исчезла, даже   сейчас оно вызвало болезненный трепет души.  Я стала думать , в чем причина.
    Чехов, безусловно, мастер слова. Он  точно и  совершенно  создаёт  нужные образы и передаёт настроение героев.   Но какие именно образы и какое настроение? Усталость, унылость,  неприятие жизни,  безнадёжность!  Гений словно заражает читателя меланхолическим настроением произведения.  Книга будто реалистична – совершенно-лаконичный текст, описания объёмны, выпукло-эмоциональны, но эта реалистичность только кажущаяся.  В описании настроения собаки доминирует  тоска – сколько раз она на протяжении произведения она боится,  воет,  скулит! Любое животное, даже поменявшее хозяина, может эпизодически «тосковать», но, думаю, не так часто.  Случаи, когда собака, утратившая хозяина, умирает от тоски, бывают, более того, эта тема, благодаря многочисленным вариациям,  в  художественном описании утвердилась  как  классическая.  Авторы, описывая такие случаи, апеллируют, прежде всего, к устоявшимся  мифам и извечному желанию хозяев антропологизировать психику своих домашних любимцев.  В данном случае, латентный смысл повести не в описании парадоксальной преданности собаки, это только канва, на которую накладывается беспросветно мрачное мировосприятие автора. Фокус Чехова в описании настроения собаки в том, что он как будто использует  позитивные штрихи. Но они только кажущиеся – «собака не наелась, а лишь охмелела».  Насколько же показательны воспоминания Каштанке о «родном доме». Собака вечно голодала, ребёнок её мучал и  истязал. Наверняка были и другие, более радостные моменты, но автор о них не упоминает, он  акцентирует внимание на том, что создаёт определённое, пессимистическое  настроение.  Комната, в которой жили животные «с грязными обоями», собака прячет косточку в пыли и паутине, гусь глупо гогочет, кот почти в анабиозе. Некоторые, будто юмористические описания производят особенно гнетущее впечатление. Не юмор, а безрадостная ирония. Причём эти описания повторяются несколько раз, рефреном, таким образом, оказывают почти гипнотическое воздействие, закрепляются в сознании.   Чехов, создавая иллюзию реалистичности, на самом деле написал далёкое от этого понятия произведение. Произведения с несчастливым, «не голливудским» концом в качестве небольшой платы за «работу» мысли, порой оставляют быстропроходящее ощущение грустной задумчивости, элегическая поэзия рождает светлую грусть, но здесь другое. Сама канва, текст пропитан настроением мрачного, отчаявшегося пессимизма,  мраком и безысходностью и, в таком случае, счастливый или несчастливый конец, роли не играет. Автор констатирует бессмысленность существования и словно говорит нам:  в этом мире нет радости, нет счастья, духовность не озаряет алым отсветом зари унылые  будни.
Обдумав всё это я решила, что  Чехова я больше читать не буду.
  В выборе произведений для чтения не всегда нужно руководствоваться тем,  насколько гениален создатель текста, ведь чем талантливее автор, тем мощнее сила его воздействия, тем больше может быть противопоказаний.  В  жизнеутверждающих произведениях находит свое выражение энергия жизни, а тяга к смерти, энергия Танатоса, трагическое мироощущение  сублимируется в процессе создания отрицающих жизнь текстов. То, что для одного является чем-то нейтральным, для другого может стать ядом.  Художественное произведение может возродить к жизни, подарить надежду на лучшее будущее,  но оно может  укрепить   негативное восприятие действительности, а, в самом худшем случае, у особенно чувствительных и предрасположенных читателей может спровоцировать аутодеструктивное поведение, вплоть до суицида.
В будущем  постараюсь осмотрительнее выбирать литературу для чтения.
Классические музыкальные и художественные произведения обладают целительным воздействием и способностью, могут  вызвать  катарсис, эстетизировать,  облегчать душевные страдания, исцелить душу, но может быть наоборот.
Критиковать талантливого человека непросто. Популярность и  авторитет  сами по себе защищают от критики, но сознательное нежелание видеть  рано или поздно переходит на  бессознательный уровень – слепота становится естественным состоянием –  утрачивается активный характер  оценивания, субъективность восприятия.  Опутанный  условностями, правилами, предписаниями ум становится апатичным и окончательно утрачивает способность к критике. Табу на критику, это создание  кумира из классика –  нарушает подлинную диалогичность восприятия, поскольку ответное понимание всегда уникальный синтез  единства и оппозиции.
Апологизировать обитателя литературного Олимпа, значит, сотворить  кумира.   К сожалению,  безусловное  одобрение всего,  созданного гением,  является общепринятой  нормой.  И зря. Критика авторитета не подорвет устои общества, низвергнув его в пучину хаоса и нигилизма, а гений, если он действительно гений, сделан  не из хрусталя. Смешно бояться  разбить его  неосторожным прикосновением. Гений - из металла высокой пробы, и, если на нем от времени появляется ржавчина, значит, его идеи  не выдержали испытания временем, и исчезновение его произведений  с арены мировой культуры неизбежно.    Словно по молчаливому договору, любые размышления о   выдающихся людях находятся в пределах континуума – от сдержанного одобрения до восторженного поклонения,  и даже научные исследование творчества гения не выходят за рамки различных форм сравнительного  анализа и выявления специфических особенностей. 
В отношении большинства других популярных мыслителей негодующие поклонники, и, даже исследователи с официально признанным статусом и учёными регалиями не позволят себе малейшее сомнение в том, что всё, решительно всё, созданное кумиром, высшей пробы: созидательно, продуктивно и безусловно полезно. Словно все заражены авторитетством. Проявлять исследовательскую активность можно лишь в горизонтальном направлении. Подлинное, вертикальное, свободное  и независимое оценивание не явно запрещено. Возникает вопрос, зачем критиковать гения, если вокруг много плохих писателей? Не графоманы, а признанные гении находятся в прицеле восприятия целых поколений. Потенциал пользы критики посредственных творцов  минимальный, а игнорирование заблуждений, ошибок, неудач гения может принести значительный урон.

На протяжении всей повести мне почему-то казалось, что написана она о людях. И главный герой в ней не конь, а человек. Хотя, возможно, конечно, автор писал именно о лошадях. Вот так же одаренных и способных людей более властные в этой жизни люди задвигают на задворки, потому что они просто чем-то не похожи на всю серую массу или не угодны. Затем по полной их используют, израсходуют их талант, ум и силы и выбрасывают как ненужное и отслужившее сырье. Даже гусар, который называл Холстомера не просто конем, а своим другом, попросту уничтожил его, загнал, когда ему приспичило догнать свою сбежавшую любовницу. С друзьями то так не поступают. Нет, он его не считал ни за что. Очень жестоко поступили с конем. Грустная получилась его жизнь. Грустная и несправедливая.

Для меня, как для большого любителя собак, было тяжело читать эту книгу. Раз за разом я чувствовала грусть за судьбу Бака. Тяжело ему пришлось. Насколько жесток бывает человек, насколько глуп. Но, несмотря на все "удары" судьбы, пес смог выжить. Стать сильнее и мудрее.
Печально, что так сложилась судьба у Джона Тортона. Это был удивительный человек и именно своей добротой он заслужил любовь Бака. Я рада, что Бак встретил его и смог понять, что в мире есть не только зло и насилие. Но и ласка, забота, вера и любовь.

Рассказ о собаке, которая жила с небогатым столяром, который был любителем выпить и его сыном, который относился к ней, как к игрушке, причинял ей боль и считал это игрой. Вдруг пьяный хозяин потерял зимой на улице собаку и её нашел дрессировщик с цирка, у которого жили кот, гусь и свинья. Новый хозяин ухаживал за Каштанкой, откормил её, при том собака всё равно скучала за своими старыми хозяевами, несмотря ни на что.

Главная идея рассказа - это, думаю, преданность собак на примере Каштанки, к которой скверно относились, но потом она почувствовала хорошую жизнь у нового хозяина, но всё равно осталась верна старому.

Рассказывать об этой истории нет смысла-ее все знают с детства. А вот издание от Махаон нельзя не заметить. Вот и я не смогла отказать себе в удовольствии купить эту красивейшую книгу с историей из детства. Иллюстрации Натальи Демидовой просто поражают и подкупают своей теплотой. Она сумела передть настроение сюжета в своих рисунках. И еще хочу вспомнить мультик советский про Каштанку, который конечно все смотрели, а вот про экранизацию в виде фильма я узнала недавно. В главной роли Лев Дуров и Олег Табаков. Так что прочтение детской книги иногда помогает узнать то чего еще не знал и не видел. Всем советую: читайте детские книжки.