Собрание сочинений в 4-х томах. Том 1

Я давно уже не разделяю людей на положительных и отрицательных.

Бескорыстное враньё — это не ложь, это поэзия.

Мы не постигнем тайны бытия вне опыта законченной игры. Иная жизнь, далекие миры—все это бред. Разгадка в нас самих. Ее узнаешь ты в последний миг. В последнюю минуту рвется нить. Но поздно, поздно что-то изменить...

— Михаил Владимирович нездоров, — сказала она.
— Пьяный, что ли? — спрашиваю.
— Как свинья. Это ты его напоил?
— Ничего подобного. И вообще, я на работе.
— Ну, прости.

— В Таллинне опохмелимся, — сказал Жбанков, — есть около шести рублей. А хочешь, я тебе приятную вещь скажу?
Жбанков подмигнул мне. Радостная, торжествующая улыбка преобразила его лицо.
— Сказать? Мне еще Жора семьдесят копеек должен!..

— Это не котельная! Это, извини меня, какая-то Сорбонна!.. Я мечтал погрузиться в гущу народной жизни. Окрепнуть морально и физически. Припасть к живительным истокам… А тут?! Какие-то дзенбуддисты с метафизиками! Какие-то блядские политональные наложения! Короче, поехали домой!..

Мы спустились в холл. Инвалид-гардеробщик за деревянным барьером пил чай из термоса. Буш протянул ему алюминиевый номерок. Гардеробщик внезапно рассердился:
— Это типичное хамство — совать номерок цифрой вниз!..
Буш выслушал его и сказал:
— У каждого свои проблемы…

— Меркантилизм — одна из ваших неприятных черт, — сказал Туронок.
— Долги, — говорю, — алименты…
— Пьете много.
— И это бывает.

-Говорят, ты стал писателем?
Я растерялся. Я не был готов к такой постановке вопроса. Уж лучше бы она спросила: "Ты гений?" Я бы ответил спокойно и положительно. Все мои друзья изнывали под бременем гениальности. Все они называли себя гениями. А вот назвать себя писателем оказалось труднее.