Зов предков. Белый клык. Сердца трех. Рассказы

...бесполезно удерживать сумасбродов от сумасбродств.

Он понял раз навсегда, что человек, вооруженный дубиной, сильнее его, и полученный урок запомнил на всю жизнь. Эта дубина была для него откровением. Она ввела его в мир, где царит первобытный закон. И Бэк быстро усвоил этот закон. Ему открылась жестокая правда жизни, но она его не запугала: в нем уже пробуждалась природная звериная хитрость.

Если бы волчонок умел мыслить, как человек, он, возможно, пришёл бы к выводу, что жизнь — неутомимая жажда насыщения, а мир — арена, где сталкиваются все те, кто, стремясь к насыщению, преследуют друг друга, охотится друг за другом, поедает друг друга; арена, где льётся кровь, где царят жестокость, слепая случайность и хаос без начала и конца.
Но волчонок не умел мыслить, как человек, и не обладал способностью к обобщениям.

Выход всё ещё казался ему светлой белой стеной.

Стремиться к чему-нибудь - значит обладать, а обладать - значит пресытиться.

“Банк мечут боги. Они тасуют колоду, сдают… и, глядишь, загребают себе все ставки.”

Он старался сохранить величественный вид, но хозяин захохотал громче. Он набрался еще больше величия, а хозяин все хохотал и хохотал. В конце концов Белый Клык сдался. Верхняя губа у него дрогнула, обнажив зубы, и глаза загорелись не то лукавым, не то любовным огоньком. Белый Клык научился смеяться.

Но стрелки часов его жизни передвигались, и предуготованный ему конец был не дальше от него и не ближе, чем судила Судьба.

Сам того не подозревая, он в тот день последний раз видел восход солнца. Что бы ни случилось в этот день, какие бы усилия он ни делал для того, чтобы избежать своей Судьбы, этому дню предстояло быть последним в его жизни.

Тот, кто не раз делил ложе со смертью, узнает ее зов.