One Flew Over the Cuckoo's Nest

Лицо ируки Хардинга двигаются ещё быстрее, чем всегда, — жесты, улыбки, усмешки, гримасы мелькают, как в ускоренном кино-фильме. Чем больше он старается остановить это, тем быстрее они сменяют друг друга. Когда он позволяет рукам и лицу двигаться так, как они хотят, и не пытается совладать с ними, тогда за его жестами, за игрой лица наблюдать приятно, но, когда он думает о них, старается с собой совладать, он превращается в дёрганую куклу, занятую дикой пляской.

...но с руками он совладал: вяло всплёскивает ими, отталкивая от себя слова Макмёрфи.

Хардинг вздрагивает, я вижу, что руки его, зажатые между коленями, выползают, как два белых паука из-за двух замшелых сучьев...

...тонкий вой ужаса.

Он опять прикусывает щёки, лицо у него проваливается посередине, и можно подумать, что он улыбается

...а сам прикусил щёки — получается улыбка черепа...

Хардинг почти совсем завернул грудь в свои худые плечи

...он уже совсем согнулся и плакал прямо на пол, качая головой, — слёзы не смачивали лица, а брызгали в разные стороны: кап-кап, влево-вправо, как будто он сеял.

...устраивается поудобнее, как собака.

Воротничок у связей с общественностью такой тесный, что у него распухает лицо, когда он смеётся... смеётся дробно, высоким голосом, как будто сам хотел бы перестать, но не может