I racconti di Pietroburgo

Им овладела ужасная зависть, зависть до бешенства. Желчь проступала у него на лице, когда он видел произведение, носившее печать таланта. Он скрежетал зубами и пожирал его взором василиска. В душе его возродилось самое адское намерение, какое когда-либо питал человек, и с бешеною силою бросился он приводить его в исполнение. Он начал скупать всё лучшее, что только производило художество. Купивши картину дорогою ценою, осторожно приносил в свою комнату и с бешенством тигра на нее кидался, рвал, разрывал ее, изрезывал в куски и топтал ногами, сопровождая смехом наслажденья. Бесчисленные собранные им богатства доставляли ему все средства удовлетворять этому адскому желанию. Он развязал все свои золотые мешки и раскрыл сундуки. Никогда ни одно чудовище невежества не истребило столько прекрасных произведений, сколько истребил этот свирепый мститель.

“ Казалось бы весь город хотел у него писаться.У дверей поминутно раздавался звонок.С одной стороны это могло быть хорошо,предоставляя ему бесконечную практику разнообразием множества лиц.Но на беду это все был народ , с которым было трудно ладить,народ торопливый, занятой или принадлежащий свету - стало быть еще более занятой, нежели всякий другой, и потому нетерпеливый до крайности. Со всех сторон только требовали, чтоб было хорошо и скоро. Все нужно было заменить ловкостью и быстрой бойкостью кисти.“

“ Здесь не было уже того высокого наслаждения, которое обьемлет душу при взгляде на произведение художника.Здесь было какое-то болезненное томительное чувство. “ Что это? - вопрошал себя художник – ведь это же натура, живая натура; отчего же это странное неприятное чувство? “ Почему же простая ,низкая природа является у одного художника в каком-то свету, и не чувствуешь никакого низкого впечатления;напротив,кажется как-будто насладился,и после того ровнее и спокойнее все течет и движется подле тебя ? И почему же та же самая природа у другого художника кажется низкою и грязною, а он же был верен природе? Но нет, нет в ней ничего озаряющего. Все равно , как вид в природе: как он не великолепен, а все недостает чего-то, если нет на небе солнца “

Про художественный ширпотреб “ Кому нужны эти фламандские мужики, эти красные и голубые пейзажи, которые показывают какое-то притязание на несколько уже высший шаг в искусства, но в котором выразилось все глубокое его унижение ? Это , казалось, не были труды ребенка-самоучки. Иначе в них бы, при всей бесчувственной карикатурности целого,вырывался острый порыв. Но здесь было видно просто тупоумие, бессильная дряхлая бездарность, которая самоуправно встала в ряды искусства, когда место ей было среди низких ремесел, бездарность, которая была верна однакож своему призванию и внесла в самое искусство свое ремесло“

Он в ту же минуту велел вынести прочь ненавистный портрет. Но душевное волнение оттого не умирилось: все чувства и весь состав были потрясены до дна, и он узнал ту ужасную муку, которая, как поразительное исключение, является иногда в природе, когда талант слабый силится высказаться в превышающем его размере и не может высказаться; ту муку, которая в юноше рождает великое, но в перешедшем за грань мечтаний обращается в бесплодную жажду; ту страшную муку, которая делает человека способным на ужасные злодеяния. Им овладела ужасная зависть, зависть до бешенства.

Начнем с самого раннего утра, когда весь Петербург пахнет горячими, только что выпеченными хлебами и наполнен старухами в изодранных платьях и салопах, совершающими свои наезды на церкви и на сострадательных прохожих.

Тогда Невский проспект пуст: плотные содержатели магазинов и их комми еще спят в своих голландских рубашках или мылят свою благородную щеку и пьют кофий; нищие собираются у дверей кондитерских, где сонный ганимед, летавший вчера, как муха, с шоколадом, вылезает, с метлой в руке, без галстука, и швыряет им черствые пироги и объедки.

По улицам плетется нужный народ: иногда переходят ее русские мужики, спешащие на работу, в сапогах, запачканных известью, которых и Екатерининский канал, известный своею чистотою, не в состоянии бы был обмыть.

В это время обыкновенно неприлично ходить дамам, потому что русский народ любит изъясняться такими резкими выражениями, каких они, верно, не услышат даже в театре.