Молодой Шерлок Холмс. Черный лед

Если мыслить логически, можно представить себе некую шкалу, скажем от насекомого к человеку, и расположить на ней всех животных в зависимости от их умственных способностей. Рыбы и лягушки, пожалуй, окажутся ближе к насекомым, а собаки и кошки — к людям. Не об этом ли писал мистер Чарлз Дарвин в своей книге «О происхождении видов» — той самой, которую так ругал дядя Шеринфорд за обедом пару недель назад? Люди, если верить Дарвину, просто другой вид животных, и в них нет ничего особенного или данного от Бога. Но если вынести за скобки религию, если принять, что люди — такие же животные, только умеющие пользоваться инструментами и говорить, то почему нельзя есть людей, как мы едим коров?

— И тоже брали с собой на рыбалку?
— Всего один раз, — фыркнув, признался он. — Твой брат и долгая прогулка — вещи трудно совместимые. Это был единственный случай, когда при мне человек пытался поймать рыбу, преследуя ее в естественной среде обитания.
— Он нырнул за рыбой? — Шерлок попытался представить эту картину.
— Выпал из лодки, пытаясь затащить в нее улов. И когда я его вытаскивал, он сказал, что никогда больше не покинет твердую землю, а еще лучше, если эта твердая земля будет мощеной улицей.