Собрание сочинений в пяти томах. Том 2

Грин - идеальный писатель для читателей, а вернее даже - читательниц, которые очень любят, чтобы все главные герои, пройдя через уготованные им автором испытания, обрели счастье, вечную любовь и смерть в один день. И обязательно, чтобы можно было написать: ах, как это мило, трогательно, прекрасно, чудесно, атмосферно! Грин честно обеспечивает весь этот дамский набор.

Ничего плохого в милости и трогательности нет, если кто-то оказался тронут, то это не мое дело, а его личное и его лечащих врачей, поэтому не считайте, что я как-то не по-доброму отношусь к творчеству Грина. Я отношусь к нему очень даже по-доброму, читаю ведь, правда не так много и не так часто, как некоторых других авторов, ну, так я же и не писал, что Грин входит в число моих любимых писателей.

Наверное, я жду от литературы чего-то другого: правды, искренности, подсказки, урока, созвучия. У Грина со всем перечисленным сложности, пожалуй, только кроме созвучия. Но ведь созвучия у всех разные, со мной у него созвучия не сложилось, потому, что я хотел правду, а Грин предложил мне сказку, я хотел искренность, а Грин предлагает грёзы, а жду подсказки, а он мне - фантазии, я хочу урока, а вместо урока - красота.

Красота - это здорово, но красота не может существовать сама по себе, сначала было... лицо... или тело... или лес... или море.... А потом это лицо (тело, лес, море) обрели те гармоничные черты, которые породили восприятие, которое мы считаем красотой. Но красота не может заменить лица, или моря, без лица или моря её просто-напросто нет.

Вот в том-то и проблема таких текстов, как у Грина, они безумно красивы, но это красота сама в себе. Книги Грина могут рассказать о красивых героях, совершающих красивые поступки в красивых обстоятельствах, но не в состоянии чему-либо научить, потому и числятся они среди любимых книг у несостоявшихся мечтателей, верящих в чудесное преломление абстрактной красоты в ощутимую красоту, ждущую их в жизни за соседним поворотом. Ждут, а время идет, а вместо красоты приходит старость. Старость тоже может быть красивой, если под ней есть фундамент настоящей жизни.

Вот такой парадокс, красиво получается у тех, кто за красотой не гонится, и эта - настоящая красота - иногда на первый взгляд кажется уродством, но приглядишься и поймешь - не так прост этот мир, не так совершенны совершенные линии, кривые линии Лобачевского тоже могут являть красоту.

Но Грин - это Евклид литературы, у него не бывает искривления пространства красоты, у него все очень красиво параллельно, перпендикулярно и конгруэнтно, и от того красота по Грину превращается в пересахаренное малиновое варенье, слишком приторное - много сразу не съешь. Но иногда в охотку - можно.

Ну, а рассказ - классика Грина: романтика (река, ночь, он, она, тайна, любовь), и вишенкой на торт "они жили долго и счастливо и умерли в один день". Красота! Объедение! Вам еще добавить? Нет, всё, хватит, больше не надо!

Главная тема рассказа – взаимоотношения человека с человеком. Именно о них и беседуют два случайных попутчика. Хотя больше это, пожалуй, похоже даже не на диалог, а на переданный нам монолог, так как сам герой-рассказчик лишь изредка вставляет в разговор со своим новым знакомым Аносовым пару слов или вопросов.

Лично мне показалось, что в голове этого Аносова - самая настоящая каша, сваренная из разных красивых фраз и выражений. В его размышлениях мне не хватило стройности и системности, широты и глубины. Разрешение проблемы человеческого существования он видит не в любви и единении с миром, а в одиночестве: «Эти ваши человеческие отношения так сложны, мучительны и загадочны, что иногда является мысль: не одиночество ли настоящее, пока доступное счастье». На мой взгляд, предлагаемый Аносовым вариант - уход от мира - является лишь поверхностным и искусственным решением-замазыванием проблемы, а не глубинной и конструктивной её проработкой.

Насколько мне известно, человек может двигаться по отношению к другим в трёх направлениях: к людям, против людей и от людей. Для психологически здоровой личности возможно движение в любом из указанных направлений в зависимости от ситуации. И такие спонтанные направления движения обусловлены свободным выбором (то есть при желании человек мог бы поступить и иначе) и вполне совместимы друг с другом. В случае же глубокого невроза между этими тремя указателями возникает в сознании неразрешимое противоречие, лишающее невротика выбора и навязывающее ему единственно возможный для него вектор поведения. В зависимости от типа личности (смиренный, захватнический, отстранённый) и соответствующей ему внутренней установки (соглашательство, агрессия, уход) неосознанно выбирается одно конкретное направление, а автоматическое движение по нему ещё больше закрепляет невроз. И порочный круг замыкается. Ну, а на горизонте уже поджидает и радостно машет ручкой психоз.

В рассказе затронуты все три вектора движения, но явное предпочтение отдаётся последнему – от людей, что сразу указывает на тип личности Аносова – отстранённый, отчуждённый, обособленный. Причём гораздо большее значение им придаётся именно негативному аспекту ухода – свободе ОТ, а не позитивному - ДЛЯ. И это свидетельствует о навязчивости якобы существующего выбора, то есть о глубоком неврозе героя. А тот факт, что в прошлом Аносова имела место неудачная попытка суицида, только подтверждает данное предположение. Автоматически выбранный и единственно возможный для конкретной личности способ движения (в данном случае – бегство от людей) становится невротическим решением как нарушений в межличностных отношениях, так и внутрипсихических конфликтов.

Отношения с людьми – очень важный фактор в нашей жизни. И на них оказывают огромное влияние внутренние процессы. А невроз – это нарушение отношения не только к другим, но и к себе. Но, конечно, гораздо проще и удобнее обвинять всегда и во всём окружающих вместо того, чтобы заглянуть в себя. Поэтому зачастую свои внутренние проблемы человек не считает личностными, а приписывает их внешним обстоятельствам. Именно так поступает и герой рассказа Аносов. Под созданной им маской-личиной самодостаточности, независимости, свободы и мудрости скрывается невротическая потребность в отстранённости и отчуждённости, а также в бегстве не только от мира, но и от себя настоящего. А болезненный эгоцентризм Аносова мешает ему же перейти от ложного ощущения своей уникальной исключительности к чувству, что он – всего лишь часть гораздо большего целого.

Людей, для которых «человеческие отношения – источник постоянных страданий», (иначе говоря - невротиков) Аносов называет особенными. И отмечает, что «частица их есть почти во всех нас». Да, все мы, конечно, в той или иной степени невротики. И границы нормы значительно шире границ патологии. Но усилия всё-таки, как мне кажется, следует прилагать к реальному разрешению имеющегося внутреннего конфликта, а не к искусственному псевдоразрешению с помощью его консервации, как предлагается героем: «Полезно быть также человеком мироприятия языческого или, преследуя отдалённую цель, поставить её меж собой и людьми. Это консервирует душу». Но душу, по-моему, всё же следует развивать, а не консервировать. Как известно, душа обязана трудиться.

Невроз – трагедия человека, обрезающая крылья и не позволяющая осмелиться на самовыражение. При его обострении разрушительные внутренние силы препятствуют действию созидательных сил и ставят крест на самореализации. Ведь сердцевина процесса самореализации – не развитие наших особых талантов, а раскрытие нашего человеческого потенциала, в центре которого находится рост способности к хорошим взаимоотношениям с другими, а также к творческой работе над собой и принятию ответственности за свою жизнь.

Аносов же с готовностью берёт на вооружение такие слова: «Я в панцире, более несокрушимом, чем плиты броненосца». И сразу мне вспоминается ещё один строитель невротических защитных сооружений – чеховский человек в футляре. Для того чтобы ужас жизни не задевал его, Аносов согласен на молчание: «Нужно только молчать. И тогда никто не оскорбит, не ударит вас по душе». И прячется этот герой от мира «с верой в силу противодействия враждебной нам жизни молчанием и спокойствием. Чур меня! Пошла прочь!». Но, прогоняя от себя живую жизнь и консервируя душу, Аносов лишается при этом не только боли и столкновений, но и красок, вкуса жизни, а заодно любви, красоты и счастья...

Таким образом, в рассказе представлен узкий и однобокий взгляд на мир и на человеческие отношения с точки зрения глубокого невротика с отстранённым типом личности и суицидальными наклонностями. Элементов правды такой взгляд, разумеется, не лишён, но зашоренность восприятия мешает за деревьями увидеть лес. Во всяком случае, мне так показалось. На истину в последней инстанции я, конечно, не претендую. Сам же герой-повествователь, периодически возражающий Аносову, своими собственными воззрениями с нами так и не поделился, к сожалению.

О нет, я не собираюсь отвечать на вопрос о смысле жизни. И Грин не даёт окончательного ответа, он лишь иронизирует над теми, кто, блуждая в поисках истины, выдерживает каждый шаг своей жизни под анализом и контролем приверженцев разнообразнейших философских мировоззрений и в результате приходит к удрученно-жалкому состоянию, вплоть до депрессии.
Так герой рассказа окружил себя десятками идейных друзей, "желая найти некий философический уклон", "по которому в пуховиках абсолютной истины мог бы мягко с просветленной душой скатиться в лоно могилы".

Друзья стали его проклятием, их непримиримые, яростные философские споры привели нашего героя в такие религиозно-метафизические дебри, откуда он выхода не видел, как только повеситься. И герой, в желании выбраться из опасных дебрей, покупает себе кроткого как заяц, осла и отправляется странствовать в поисках душевного равновесия. Но увы...

Как тут не запить от отчаяния?
Умный осёл по имени Маша приводит нашего героя в трактир у подножия Виноградного Пика, где он узнаёт об отшельнике, который может разрешить все его проблемы.

Этот рыжий Сноп предложил нашему герою "новую точку зрения гордости", которая выражалась в том, чтобы вкусно есть, сладко спать, нежно любить и не задумываться о том, что вызывает боль и мешает "радоваться" жизни.
Видимо среди друзей не было ни одного гедониста, раз пришлось странствовать по горам в поиске сомнительных истин. Неужели так просто можно избавиться от депрессии? Словно наш герой отчаялся от того,что голодал и страдал от недосыпа. И как-то не вяжется у меня философия наслаждения и избегания боли с романтикой Алых парусов. Возможно Грин сам находился в отчаянии, когда писал этот рассказ.

Несмотря на совсем не близкую мне философию, мне рассказ понравился. Он подан в такой ироничной манере, словно Грин посмеялся над горе-философами, которые блуждая по метафизическим дебрям, могут забрести на дьявольскую дорожку. А может просто хотел без лишних мудрствований напомнить о простых радостях жизни. Только при чём здесь гордость, которая лежит в основе учения рыжего Снопа? Если заменить гордость на смелость, то Сноп посоветовал герою просто не бояться жить или не бояться жить просто.

Не могу сказать, что полностью согласен с мыслями, выдвинутыми автором и их итогом, что нужно отгородиться от мира, потому что злу нельзя противопоставлять. Но в произведении прозвучали две важны мысли.

Во-первых, люди растворяют свою индивидуальность в толпе, утрачивают свою "я". В итоге огромное количество людей попросту не имею своего мнения, живут по законам "съешь или будешь съеден", черствы друг к другу, да и попросту не видят перед собой людей, а лишь набор стереотипов. Да, это и есть мировое зло, толпа сама разжигает распри, ненависть, войны.

Во-вторых, жалость к себе, зависть к заслугам других и попросту зависимость от мнения толпы. Все это приводит к тому что люди подменяют свое счастье на счастье других. Боятся показаться глупыми, чудаками. Они хотят казаться, а не быть. Отсюда и взаимозависимость жалости к себе и зависти к другим. Мы жалеем себя, страдаем, что мы такие слабые, а все вокруг такие сильные. Но в тайне завидуем этим сильным, и если бы у нас когти были также остры, то мы бы делали то же самое. Страдание = лень.

Банальная история... Не запомнится, забудется сразу после прочтения, почти наверняка...

Девушка, танцовщица, странным образом оказавшаяся содержанкой у какого-то барона, в свое время, лет 5 назад бросила своего возлюбленного, оставив ему записку. Узнав, что, он - Максим - болен, как оказалось даже не смертельно, примчалась к нему в грязную каморку, рассказала, почему бросила его, и тут же решила написать похожую записку барону - Димочке.
И жили они долго и счастливо... (но это не точно). Такой конец подразумевается у этой странной истории.

Все бы ничего, можно было бы сравнить девушку с мотыльком или бабочкой, правда, вряд ли веселой. Но написан этот рассказ очень странным рубленым языком. Предложения короткие, по несколько слов. Словесные обороты и сравнения неясные и как-будто написанные в бреду.
Один из примеров:

Эта зарисовка читается вроде бы и легко, но с постоянным чувством недоумения... и удивления, что это тот самый знаменитый Александр Грин?! Как-то бредово все. Непонятно, к чему и зачем? Смысл этого произведения?

Что поделать, к реальному морю я равнодушна...
А вот к книжному, к тому которое мне дарит Александр Грин , я каждый раз возвращаюсь с большим чувством. Свежий солоноватый ветер не всегда бывает ласков. Его струи могут бить наотмаш, пробирать до крупной дрожи. Так же как и герои. Впрочем, в этот раз, встреча была солнечной, радостной и трогательной.

Ранним утром на огородике общины Голубых братьев капитан Дюк спасал свою душу. Что об этом думал Господь и молодой картофель история умалчивает. Одно ясно, курить капитану хотелось ужасно...
Радовался и торжествовал брат Варнава, предложив Дюку просветление и рай, в обмен на котлеты кока и трубочное зелье.
Не легко даются ростки божьей благодати, хилые они какие-то) Особенно когда ночью снится Куркуль, заснувший у пролива Кассет.
А уж с просвещением вообще беда! Авессалом уж очень пассивен, мог бы чик! ножичком по волосам и бежать...сплошное раздражение.

Двадцать два и ещё один раз читали повар Сигби и матрос Фук прощальное письмо. Но не помешало последнее аминь явиться с узелком сооблазнять капитана "Марианной" и выгодным фруктовым фрахтом.
Дохлая морская свинья и сумасшедший кисляй страдал нешуточно. Вспоминая вовсе не бифштекс с испанским луком и даже не кружку грога.
Один только Бильдер, осевший на старости лет в песчаной, заброшенной части гавани, известной под именем "Кладбища кораблей", знал рецепт исцеления и возвращения Дюка в грешный мир и объятия своей команды.
Пилюля от Морского Тряпичника была написана безграмотно, но от чистого сердца. Отправлена по адресу и мгновенно принесла результаты.

Впрочем, полевые работы, Клосски, перспективы парового флота и перлюстрация личной корреспонденции медленно, но верно заставляли капитана прислушиваться к властным призывам моря.
Бедолага Фук вдел нитку в иголку, а Сигби пролил суп...
Деликатные и все понимающие.
Игроки, буяны и пьяницы.
Друзья, в глубине их глаз искрилось человеческое тепло.
Ад, так ад!

Очень занимательный рассказ: писатель придумывает героиню, сюжет, финал, но не может понять, что может заставить героиню поступить в конце именно так. Будучи добропорядочным автором, он размышляет над мотивами героини...безрезультатно. Удивительно, но только оказавшись на грани смерти, он, анализируя свою жизнь, сравнивая ее с жизнью героини, понимает что двигало ей. Александр Грин очень хорошо показывает, что нельзя придумать мотив герою, не прожив то, что проживает герой, иначе произведение будет ощущаться картонкой. Рекомендую ознакомиться, там есть помимо этого и размышление о жизни и смерти, очень занятные, надо сказать.

Писательское закулисье... Как манишь ты меня, отзываясь в сердце белой завистью к избранным служителям пера. Но это в детстве можно абстрактно и светло завидовать чему-то неведомому и притягательному, не догадываясь о том, что на самом деле таит в себе, положим, писательский труд. Но чем дальше в лес или правильнее будет сказать - чем глубже в жизненный опыт и книги, тем меньше иллюзий и привлекательности в своей придуманной мечте. И тем не менее, закину на небеса просьбу - в следующей жизни родиться с пером в руках... Может внемлют?

Ладно, шутки в сторону. Не всем дано родиться Львом Толстым, который методично и аккуратно писал в дневное время суток, не думая о нужде, ну или Фёдором Михайловичем, который полуночничал, торопясь заработать и отдать долги, хоть это не мешало ему создавать шедевры. Есть и были такие, о ком этот первый, мною прочитанный у Грина, рассказ. Куча окурков в пепельнице, взъерошенные волосы и чад, в котором главный герой, он же бедный писатель, наткнулся на "препятствие" в сюжете и, так сказать, несколько застрял в думках о том, каким же образом его творение - героиня передумала убивать себя и окружающих, пережив внутреннее перерождение, пока ехала на запланированное место преступления. Эх, и сложная эта задача - быть кукловодом чужих душ. Так дело не только в этом - всё должно быть естественным и правдоподобным, а кроме того нести в себе некую идею или мысль, или призыв... Одним словом то, что "проглотит" читатель, облизнётся и поклонится в пояс писателю. Вот тогда - да! Считай, что не зря в табачном дыму всю ночь рвал на себе волосы.

Так вот, чтобы хорошо писать, не достаточно обладать буйной фантазией и выстраивать сюжеты и складно слагать слова, нужно ещё также буйно знать жизнь. Да, это задача писателя, иначе грош ему цена. Так что, нужно иногда покидать свой неуютный, прокуренный кабинет и отправляться в мир, можно даже на войну сходить и вдохнуть в себя новую, хоть и опасную атмосферу. Ибо, как однажды сказал упомянутый мною вначале Достоевский Мережковскому - Чтобы хорошо писать, нужно страдать! Иногда даже словить пулю, как это случилось с нашим замешкавшимся писателем - глядишь и героиня его романа сразу переродилась! Так что, писательство - это не уютный кабинет и куча бумаг, накиданных на стол, или открытый ноутбук, а бесконечное "копошение" в жизни, в людях и местах их обитания. И всё это желательно любить и пропускать через себя. И только тогда читатель поверит, станет твоим и подарит тебе писательское счастье, отблагодарив своим признанием. А детская мечта покажется не такой уж и привлекательной. Хотя, как же это манит - ты весь в сюжете, где-то между небом и землёй творишь шедевры, и пусть весь мир подождёт...

"Болезненное напряжение мысли, крайняя нервность, нестерпимая насыщенность остротой современных переживаний, бесчисленных в своем единстве, подобно куску горного льна, дающего миллионы нитей, держали меня, журналиста Галиена Марка, последние десять лет в тисках пытки сознания. Не было вещи и факта, о которых я думал бы непосредственно: все, что я видел, чувствовал или обсуждал, – состояло в тесной, кропотливой связи с бесчисленностью мировых явлений, брошенных сознанию по рельсам ассоциации. Короче говоря, я был непрерывно в состоянии мучительного философского размышления, что свойственно вообще людям нашего времени, в разной, конечно, лишь силе и степени.

По мере исчезновения пространства, уничтожаемого согласным действием бесчисленных технических измышлений, мир терял перспективу, становясь похожим на китайский рисунок, где близкое и далекое, незначительное и колоссальное являются в одной плоскости. Все приблизилось, все задавило сознание, измученное непосильной работой. Наука, искусство, преступность, промышленность любовь, общественность, крайне утончив и изощрив формы своих явлений, ринулись неисчислимой армией фактов на осаду рассудка, обложив духовный горизонт тучами строжайших проблем, и я, против воли, должен был держать в жалком и неверном порядке, в относительном равновесии – весь этот хаос умозрительных и чувствительные впечатлений."

Вот это вступление в виде объёмной цитаты необходимо было сохранить, чтобы не своими словами, а именно авторским текстом запечатлеть все хитросплетения восприятия мира главного героя рассказа. Некий внутренний ад, происходивший в его мышлении. Я знаю подобных людей в реальной жизни. Вот такой механизм, запущенный природой в их мышлении, конечно, всегда очень интересен и им, и часто окружающим. Но от него можно постепенно и незаметно начать сходить с ума, честно... Такое мышление способно отравить жизнь, превращая её из цельного куска в топографическую карту. И поверьте, вкус к ней, к жизни, просто начнёт беспощадно растворяться и теряться в беспокойных извилинах обладателей подобного серого вещества.

Галиен Марк хотел"поглупеть, сделаться бестолковым, придурковатым, этаким смешливым субъектом со скудным диапазоном мысли и ликующими животными стремлениями", потому как устал. И он поглупел, превратившись чуть ли не в ребёнка. Бог услышал его молитвы и подкинул ему случай, который помог. И это случилось из-за ранения в голову, полученным на дуэли. А рядом любящая женщина, которая его долго выхаживала и после выздоровления вынуждена была наблюдать своего изменившегося возлюбленного, который уже не мог писать статьи и быть прежним. Любовь способна на долгое терпение, конечно... Только если твоя собственная жизнь не превратится тоже в ад, и тогда сработает инстинкт самосохранения.

Сложный рассказ с закрученными оборотами в языке и своей внутренней философией. Что лучше - поглупеть и при этом больше влюбиться в жизнь или вернуть себе взрослую интересную жизнь, которую приводит в движение дышло внутреннего ада? Обычно это не вопрос выбора, когда человек уже родился таким. Но если он привык жить в аду, то в глупом раю ему покажется скучно и одиноко. И захочется вернуться, чтобы догореть...

Замечательный рассказ о силе духа и о надежде, главные герои которого — участники экспедиции, четыре человека, заблудившиеся в лесу и оставшиеся один на один с беспощадной природой. Страшно было читать. Страшно представить себя в такой ситуации, когда ты не знаешь, куда идти, пытаешься ориентироваться на местности, но каждый неверный шаг может ещё больше запутать, когда силы на исходе, а сумерки сгущаются, вокруг ничего невозможно разглядеть... И именно в таком жутком положении оказались участники экспедиции.

Финал просто невероятный, я уже утратила всякую надежду, но автор удивил меня и заставил облегчённо вздохнуть и улыбнуться. Спасибо ему за это. Хорошо, что я прочла этот рассказ, теперь Александр Грин для меня не только автор полюбившейся ещё в детстве сказки "Алые паруса", но невероятно талантливый писатель, творчество которого не может оставить меня равнодушной. Уверена, что и другие его рассказы также окажутся на высоком уровне.