Тяжелые времена. Рассказы и очерки

Видно, истомилось её одинокое сердце и велика была потребность кому-нибудь отдать его.

— И так я буду ждать, так буду надеяться на то время, когда мы наконец вместе уйдём далеко, далеко, по ту сторону глубокой пропасти...

— Ты преображаешь меня, из дурного делаешь хорошим. Я знаю, что не стою тебя, но я всем сердцем хочу быть хоть немного таким, как ты, чтобы не потерять тебя, когда окончится эта жизнь и вся морока рассеется.

Он бродил уныло, без устали, ни на что не надеясь, и всё искал, не зная, что он ищет (он знал только, что обречён искать).

Она поворотилась к нему, и сияние её глаз озарило кромешный мрак его души.

Это было не то прикосновение, в котором он превыше всего нуждался в ту минуту, — прикосновение, способное утишить бурю, кипевшую в его душе, как простёртая рука воплощённой любви и кротости усмирила бушующее море...

При помощи сложения, вычитания, умножения и деления, так или иначе, решай все на свете и никогда не раздумывай!

Гм! - подумала миссис Спарсит, величественно отвечая на его поклон, - лет тридцать пять, хорош собой, хорошо сложен, хорошие зубы, хорошо воспитан, хорошо одет, приятный голос, темные волосы, дерзкие глаза". Все это миссис Спарсит отметила по-женски молниеносно, за те две секунды, которые потребовались ей, чтобы наклонить голову и опять поднять ее - точно
султан, сунувший голову в ведро с водой.

- Банки, я знаю, склонны к подозрительности, и так оно и быть надлежит, - сказал приезжий, который, помимо всего прочего, обладал приятным даром говорить плавно, легко и таким тоном, как будто в его словах скрыто больше глубокомыслия и остроумия, чем может показаться (вероятно, искусный прием, изобретенный учредителем этой многочисленной секты, кто бы ни был сей великий муж)