
Очень люблю рассказы
innashpitzberg
- 82 книги

Ваша оценка
Ваша оценка
Коротенькая добрая зарисовка о человеке, который неожиданно оказался в подобии рая, где его, как можно догадаться, окружают ангелы и херувимы.
Возможно, герою это снится, или это какое-то пограничное состояние между сном и реальностью. Не думаю, что это существенно.
Рассказ, от начала до конца, звучит красиво. Текст «Слова» Набокова хочется сравнить с лирической мелодией, которая увлекает и чарует.
Герой, попав в волшебное место, думает о том, что он оставил на земле, о том, что в мире, привычном ему, дела обстоят печально. В его голове мелькают сравнения райских кущ, где он чудом оказался, и обычного подлунного мира. Он всеми фибрами души ощущает контраст между волшебством и реальностью.
Думает о страшном мраке, который накрыл его страну.
Интересно, что ангелы, на первый взгляд такие чудесные, не обращают на героя внимания. Он пытается поймать их внимание, но они его игнорируют, проходят сквозь него. Герой для них чужак, пришелец.
Но неожиданно навстречу ему выплывает его ангел, с которым героя связывает многое. Этот ангел, как выясняется, состоит из всего, что герой когда-то любил и любит.
Сильный штрих. Другие ангелы может быть самые прекрасные и расчудесные, но они чужие для героя. С ними его не связывают никакие душевные ниточки. Тот же ангел, который соткан из прошлого героя, сразу его замечает и, как я поняла, даёт ему какую-то поддержку. Он наделяет его животворящими силами.
При этом этот ангелический образ – порождение того, что когда-то помогло герою в чём-то стать лучше. То добро, которое было в его жизни и в его помыслах, как бы объединилось и превратилось в этого ангела с серыми крыльями. Именно он нужен герою в этот момент. Вот как в рассказе описывается ангел:
«Лик его, очерк чуть улыбающихся губи прямого, чистого лба напоминал мне черты, виденные на земле. Казалось, слились в единый чудесный лик изгибы, лучи и прелесть всех любимых мною лиц -- черты людей, давно ушедших от меня. Казалось, все те знакомые звуки, что отдельно касались слуха моего, ныне заключены в единый совершенный напев».
Неважно, что ангел сказал герою, важно, что тот его услышал или, скорее, они друг друга услышали. Если верить, что у каждого есть ангел-хранитель, то в раю, воображаемом или реальном, герой встретил своего.
Рассказ соткан из полутеней, но ощущение от него остаётся очень светлое.

Сильная мощная вещь. Короткий, но очень пронзительный рассказ.
И не так Слово ангела меня восхитило, как рассказ автора о своей скорби (см. цитату).
Читаю совсем совсем раннего Набокова, и открываю для себя совсем новый, восхитительный мир.

2016 — год, когда я открыла для себя Набокова. Не «Машенькой», которую принуждали читать в школе и не «Лолитой», в которой не находила подростком ничего, кроме мерзкого разврата, а «Подвигом» - тонким насыщенным романом о жизни молодого эмигранта. И вот теперь я потихоньку узнаю его в других произведениях.
В данном небольшом рассказе я с особой любовью отмечаю форму, нежели содержание. В самой идее я не увидела ничего нового и особенного, а может, не поняла. Но то, как автор передаёт её, — непостижимо для простого ума. Меня восхищает его умение нанизывать слова на перо, как бисер на леску и расшивать им белое бумажное полотно. Я читала текст неторопливо, перекатывая слова-жемчужины между пальцев, прежде, чем отпустить их осесть в моей голове. У меня не хватит слов передать весь спектр эмоций, которые я испытала. Мне не достаёт эпитетов описать сочную картину, созданную Набоковым. Я преклоняюсь перед его мастерством. Он затмевает собой многих и многих.
Я не искала чего-то сверхъестественного, но я это получила.

И тогда, склонив голову, прижав обожженные, яркой глиной испачканные ладони к ослепленным глазам, я стал рассказывать свою скорбь. Хотелось мне объяснить, как .прекрасна моя страна и как страшен ее черный обморок, но нужных слов я не находил. Торопясь и повторяясь, я лепетал все о каких-то мелочах, о каком-то сгоревшем доме, где некогда солнечный лоск половиц отражался в наклонном зеркале, о старых книгах и старых липах лепетал я, о безделушках, о первых моих стихах в кобальтовой школьной тетради, о каком-то сером валуне, обросшем дикой малиной посреди поля, полного скабиоз и ромашек, но самое главное я никак высказать не мог -- путался я, осекался, и начинал сызнова, и опять беспомощной скороговоркой рассказывал о комнатах в прохладной и звонкой усадьбе, о липах, о первой любви, о шмелях, спящих на скабиозах... Казалось мне, что вот сейчас-сейчас дойду до самого главного, объясню все горе моей родины, но почему-то я мог вспомнить только о вещах маленьких, совсем земных, не умеющих ни говорить, ни плакать теми крупными, жгучими, страшными слезами, о которых я хотел и не мог рассказать...

Милосердный, серый ангел, ответь же мне, помоги, скажи мне, что спасет мою страну?

вверх по стволам взлизывали длинные травы, словно языки огня; крупные цветы плавно срывались с блестящих ветвей и, как летучие чаши, до краев налитые солнцем, скользили по воздуху, раздувая прозрачные, выпуклые лепестки; запах их, сырой и сладкий, напоминал мне все лучшее, что изведал я в жизни.

















