Как разговаривать с кем угодно, когда угодно и где угодно

Не все оплошности являются ляпсусами в обычном смысле этого слова, и не все их можно предотвратить. Для примера посмотрим футбольный матч команды Miami Dolphins.

Мы находимся в Буффало. Время действия – конец шестидесятых. Я комментатор радиостанции клуба Miami Dolphins и работаю на пару с нашим постоянным репортером Джо Крогеном. Перед самым вбрасыванием начинается страшная вьюга – именно так, вьюга, и ветер уносит все наши бумаги: рекламу, протоколы матча, турнирные таблицы – абсолютно все улетает за пределы стадиона. И вот вбрасывание. Мы с Джо знали, что Dolphins – это вбрасывающая команда, потому что, несмотря на снег, могли узнать игрока своей команды. Однако мы не могли
узнать ни одного из игроков соперничающей с нами команды, из-за вьюги мы не могли увидеть их номеров, линии разметки на поле сразу же занесло снегом, и мы оказались в незавидном положении – не в силах ни рассмотреть что-нибудь сквозь снежную мглу, ни
разобраться, что творится на площадке. Что же нам было делать? Мы решили рассказать своим слушателям в разомлевшем под ласковым солнышком Майами, что здесь происходит, – в конце концов, для этого и существуют прямые репортажи.

Описав суровые условия, царящие на берегах озера Эри неподалеку от Ниагарского водопада, мы начали свой репортаж. Хотя он и не вошел в учебники, его тем не менее вполне можно считать единственным в своем роде: «Кто-то бежит с мячом… кто-то отступает и делает пас… кто-то ловит мяч… кто-то на него налетает… Он падает. Нет, он встал! Не могу сказать, кто это…»

В том, что я агностик, виной мое любопытство и пытливый ум. На протяжении многих лет я задавал множеству людей, как в эфире, так и в повседневном общении вопрос о Боге. У агностиков хорошо получаются интервью со священниками и богословами, потому что они любопытны и все время спрашивают: «Почему?» Атеисты для этого подходят меньше, потому что они уверены в своей правоте относительно того, что Бога нет. У агностика же основной принцип – «я не знаю». Они любопытны и на каждом шагу задают этот величайший из всех вопросов: «Почему?».

Вот вопрос, который я задавал иногда на званых обедах:

Вы оказались на необитаемом острове вдвоем с вашим лучшим другом. Он умирает от рака. За несколько дней до смерти он говорит вам: «Дома у меня есть в банке сто тысяч долларов. Когда меня не станет, постарайся, чтобы мой сын получил на них медицинское
образование». Затем он умирает. Однако его сын – никчемный шалопай, который вовсе не собирается учиться на врача и пустит эти сто тысяч на ветер за пару месяцев. Между тем ваш сын как раз поступает в колледж и страстно желает стать врачом. Кому из них вы дадите деньги на медицинское образование?

Я задавал этот вопрос множеству людей – от ректора Йельского университета до двадцатидвухлетнего новичка из команды St. Louis Cardinals, и он ни разу не дал осечки. У каждого есть свое мнение, по большей части они различаются между собой и все обоснованны. Иногда одной этой темы хватает, чтобы разговор продолжался целый вечер.

Вопросы, на которые можно ответить «да» или «нет», – это главные враги хорошего разговора. Их природа такова, что на них можно ответить лишь одним или двумя словами:
• Ужасная нынче жара, правда?
• Как вы думаете, ожидает ли нас новый экономический спад?
• Как, по-вашему, у Redskins1 впереди опять неудачный сезон?
В правильно построенном разговоре все эти вопросы вполне уместны, но, если их задать в простой, однозначной форме, вы получите такой же однозначный ответ – «да» или «нет». Он исчерпывает тему, а может быть, и весь разговор.