Повести и рассказы

И крепко, густо, могущественно пахло морем. Хорошо!

Мое Я никогда ведь не скажет „не хочу есть, не хочу дышать, не хочу видеть“. Но если ему предложат умереть, оно непременно, непременно скажет — „не хочу“. Что же такое тогда война с ее неизбежными смертями и все военное искусство, изучающее лучшие способы убивать? Мировая ошибка? Ослепление?

Почем знать, может быть, твой жизненный путь пересекла настоящая, самоотверженная, истинная любовь

Если можно, посидим немного на скамеечке над обрывом. Я так давно не видела моря. И какой чудный воздух: дышишь – и сердце веселится.

Моя любовь - не любовь, а сентиментальная и смешная игра воображения.

— Что? — заревел Гундосый.— Ты не слушаться! Ах ты жид вонючий!
Сашка наклонился вперед, совсем близко к Гундосому, и, весь сморщившись, держа опущенную скрипку за гриф, спросил:
— А ты?
— Что а я?
— Я жид вонючий. Ну хорошо. А ты?
— Я православный.
— Православный? А за сколько?

И опять, какая она мне такая барыня? Тебе, может быть, барыня, а мне двоюродное наплевать.

Разлука для любви то же, что ветер для огня: маленькую любовь он тушит, а большую раздувает еще сильней.

Но вся эта радость мгновенно исчезла, точно её смыло, как следы детских ножек на морском побережье.

Они пошли в дом через большую каменную террасу, со всех сторон закрытую густыми шпалерами винограда «изабелла». Черные обильные гроздья, издававшие слабый запах клубники, тяжело свисали между темной, кое-где озолоченной солнцем зеленью.