Сказки

Но никто не знал, какую красоту она видела, в каком блеске вознеслась вместе с бабушкой к новогодним радостям на небо!

И спички вспыхнули таким ярким пламенем, что стало светлее, чем днем. Никогда еще бабушка не была такою красивою, такою величественною! Она взяла девочку на руки, и они полетели вместе, в сиянии и в блеске, высоко-высоко, туда, где нет ни холода, ни голода, ни страха — к Богу!

Наконец русалка не выдержала – рассказала обо всем одной из своих сестер; от нее о  принце сейчас же узнали и все остальные сестры. Но больше никто, не считая еще двух-трех русалок, которые никому об этом не говорили, кроме как самым близким своим подругам.

Да и все сестры восхищались тем, что увидели впервые, – все это было ново и потому нравилось им. Но, сделавшись взрослыми девушками и получив разрешение плавать повсюду, они скоро присмотрелись ко всему, что видели, и спустя месяц стали уже говорить, что везде хорошо, но дома лучше.

Только плакать не способны

от рождения русалки,

и страдать они сильнее

оттого обречены.

"Окна часто замерзали, но дети нагревали на печке медные монеты и прикладывали их к обмёрзшим стёклам; лёд быстро оттаивал, появлялось чудесное окошечко — такое круглое-круглое, — и в нём показывался весёлый, ласковый глазок: это переглядывались мальчик и девочка, Кай и Герда".

"Разбилось оно на миллионы, биллионы, несметное множество осколков, а эти осколки наделали несравненно больше вреда, чем само зеркало. Некоторые осколки, крошечные, как песчинки, разлетаясь по белу свету, попадали, случалось, в глаза людям, да так там и оставались. И вот человек с осколком в глазу начинал видеть всё навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь её дурные стороны, потому что в любом осколке сохранились все свойства целого зеркала".

"И вот они принялись носиться по свету с этим зеркалом; и скоро не осталось ни страны, ни человека, которых оно
не отразило бы в искажённом виде. Напоследок ученикам тролля захотелось добраться и до неба, чтобы посмеяться над ангелами и Господом Богом".

— Хотела бы я знать, — сказала другая, — нашла ли где-нибудь ласточка, что летает так далеко, лучший климат, чем у нас? Этакие дожди, сырость — чудо! Право, словно сидишь в сырой канаве! Кто не радуется такой погоде, тот не сын своего отечества!

Она прочла все от слова до слова три раза, пока не заучила наизусть, и потом сунула треску в котел — рыба ведь годилась в пищу, а у финки ничего даром не пропадало.