Пятерка с хвостиком и другие веселые повести

Юрий Сергеевич снова улыбнулся:
– Понимаете... Был у меня дед Гервасий. Мы к нему в село каждое лето ездили. Герой гражданской войны. Я его как-то спросил: «Дедушка, ну объясните, как это люди становятся героями?»
И он мне ответил: «Если хочешь, Юра, чего-то в жизни достичь, научись делать ту работу, которую делать не хочется... Потому что заниматься любимым делом могут все. А вот то, что тяжело, неприятно, иногда даже больно, умеют делать далеко не все. Но именно те, что умеют, достигают в жизни чего-то определённого. Запомни!»
Я эти дедовы слова не раз вспоминал. В детстве я больше всего не любил мыть посуду, особенно жирные кастрюли. Горячей воды в домах тогда не было. На примусах грели, на керосинках... Жили мы вчетвером: я, мама, моя сестричка-дошкольница и парализованная тётка, мамина сестра. Отец умер. Мама с утра до ночи на работе. Тяжело ей было. Но никогда не принуждала меня. Сама всю грязную посуду мыла поздно вечером. Меня жалела – я тогда только во второй класс перешёл.
Так вот, после тех дедовых слов взял я себе за правило мыть посуду. Даже плакал сначала, так не хотелось этого делать, но потом привык. И появилось у меня упрямство какое-то, настойчивость. Помню, хлопцы даже удивлялись. Как-то один сорвиголова забросил новенькую чернильницу-невыливайку нашей одноклассницы в глубокую грязную лужу (тогда носили чернильницы в специальных мешочках, которые затягивались тесёмкой). Девочка расплакалась. Никто из ребят не рискнул лезть в лужу. А я поборол и страх свой, и брезгливость и достал-таки чернильницу. Никогда не забуду признательного взгляда той девочки... Стало быть, во всём виноваты кастрюли... Ну, и дед, конечно...– Он снова улыбнулся.

Мы устроились поудобнее и начали обсуждать детали. Прежде всего необходим бык. Кандидатура колхозного племенного быка Петьки была отвергнута сразу. Это такое страшилище, что его даже сам зоотехник Иван Свиридович боится. Глаза — как тракторные фары. Сам величиною с комбайн. Землю ногами роет, как экскаватор. На километр подойти страшно.
Одного дачника, который отдыхал у нас летом, он даже на телеграфный столб загнал.
Нет, пусть с быком Петькой враги наши бьются!
Собственно, кроме быка Петьки, настоящих быков у нас больше не было. Поэтому второй кандидатурой был козёл Жора. Это я его кандидатуру выдвинул, чтоб отомстить. Очень противен был мне козёл Жора, потому что он съел мою новую праздничную рубашку, когда я купался.
Но Ява меня не поддержал.
— Нет, не годится, — сказал он. — Жора всё время бекает и мекает. Из-за него мы и аплодисментов не услышим. К тому же речь идёт про бой быков, а не козлов. Надо, чтобы было что-то бычье, коровье что-то — большое и рогатое.
— Коровье? — говорю. — Слушай, так; может, и взять просто корову? Потому что, кроме Петьки, настоящих быков у нас нету, а коров сколько хочешь. И вообще нигде не сказано, что обязательно должен быть бык. Теперь всюду равноправие.
Ява задумался:
— Кто его знает, может быть, и так.
— Тогда, — говорю, — лучшей кандидатуры, чем ваша Контрибуция, и не придумаешь.
— А почему Контрибуция? А почему не ваша Манька?
— Потому что у нашей Маньки телёнок и рог один сломан. Ты хочешь, чтоб над нами смеялись. Тореадоры с однорогой коровой! Карикатура! Такого ещё никогда в мире не было.
— Можно, конечно, и Контрибуцию. Но она немного психическая.
— Что значит «психическая»? Скажи лучше, что ты просто матери боишься.
— Я боюсь? Вот я сейчас дам тебе в ухо, и ты увидишь, как я боюсь. А ну забери свои слова назад!
— Я забираю, но ты всё равно боишься.
— Боюсь?
— Боишься.
— Боюсь?
— Боишься.
Ява не выдержал и ударил меня в ухо. Я ответил Яве ударом в живот. Мы сцепились, рухнули на траву и выкатились на дорогу. Всё, что было на дороге плохого, тут же пристало к нашим рубахам. Первым опомнился я.
— Погоди, — говорю, — хватит. А то вместо боя быков вышел у нас бой дураков.
— Это же ты виноват… Ну ладно, — согласился Ява. — Попробуем Контрибуцию. А то твоя Манька действительно для телевизора не подходит. Люди ещё подумают, что это не корова, а собака.
Я хотел вскипеть от обиды за Маньку, но передумал. Мне уже надоело драться.
Мы почистили друг друга и пошли домой.