М. А. Булгаков. Избранные произведения в 2 двух томах. Том 1. Записки юного врача. Записки на манжетах. Рассказы. Белая гвардия

А как все хорошо начиналось, все в розовых тонах ....

цитаты...

''Но вот мгновение, и кокаин в крови по какому-то таинственному закону, не описанному ни в какой из фармакологий, превращается во что-то новое. Я знаю: это смесь дьявола с моей кровью.''

.........................................

чем глуше, тем лучше. Видеть людей не могу, а здесь я никаких людей не увижу, кроме больных крестьян. Но они ведь ничем не тронут моей раны?

~~~

Морфием не лечат

.........................................

"Шорохов пугаюсь, люди мне ненавистны во время воздержания. Я их боюсь. Во время эйфории я их всех люблю, но предпочитаю одиночество. "

.........................................

"Не «тоскливое состояние», а смерть медленная овладевает морфинистом, лишь только вы на час или два лишите его морфия. Воздух не сытный, его глотать нельзя… в теле нет клеточки, которая бы не жаждала… Чего? этого нельзя определить, ни объяснить. Словом, человека нет. Он выключен. Движется, тоскует, страдает труп. Он ничего не хочет, ни о чём не мыслит, кроме морфия. Морфия!
Смерть от жажды – райская, блаженная смерть по сравнению с жаждой морфия. Так заживо погребённый, вероятно, ловит последние ничтожные пузырьки воздуха в гробу и раздирает кожу на груди ногтями. Так еретик на костре стонет и шевелится, когда языки пламени лижут его ноги…
Смерть – сухая, медленная смерть…

.........................................

Перед тем как написать Бомгарду, все вспоминал. В особенности всплыл вокзал в Москве в ноябре, когда я убегал из Москвы. Какой ужасный вечер. Краденый морфий я впрыскивал в уборной... Это мучение. В двери ломились, голоса гремят, как железные, ругают за то, что я долго занимаю место, и руки прыгают, и прыгает крючок, того и гляди, распахнется дверь...
.........................................

12 ночью.
И опять плак. К чему эта слабость и мерзость ночью.

1918 года 13 февраля на рассвете в Гореловке.
Могу себя поздравить: я без укола уже четырнадцать часов! Четырнадцать! Это немыслимая цифра. Светает мутно и беловато. Сейчас я буду совсем здоров.
По зрелому размышлению: Бомгард не нужен мне, и не нужен никто. Позорно было бы хоть минуту длить свою жизнь. Такую — нет, нельзя. Лекарство у меня под рукой. Как я раньше не догадался?
Ну-с, приступаем. Я никому ничего не должен.

...............

...фильм тоже интересен

.........................................

....естественно в жизни страшнее , но увы, ни замечательная книга, ни хорошо снятый фильм, ни жизнь не учит

.........................................

7
Стрельбу и переворот я пережил еще в лечебнице. — Запись эта фактами не подтверждается, зато сохранились письма из Вязьмы, в которых Булгаковы ясно выражают свое отношение к происходящим событиям. 30 октября 1917 г. Т. Н. Лаппа писала Н. А. Земской: «Милая Надюша, напиши, пожалуйста, немедленно, что делается в Москве. Мы живем в полной неизвестности, вот уже четыре дня ниоткуда не получаем никаких известий. Очень беспокоимся, и состояние ужасное...»
31 декабря того же года Булгаков пишет обстоятельное письмо Н. А. Земской, в котором очень четко излагает свои впечатления о двух происшедших в России революциях. Вот эти строки: «Недавно в поездке в Москву и Саратов мне пришлось все видеть воочию, и больше я не хотел бы видеть.
Я видел, как серые толпы с гиканьем и гнусной руганью бьют стекла в поездах, видел, как бьют людей. Видел разрушенные и обгоревшие дома в Москве... Тупые и зверские лица... Видел толпы, которые осаждали подъезды захваченных и запертых банков, голодные хвосты у лавок, затравленных и жалких офицеров, видел газетные листки, где пишут в сущности об одном: о крови, которая льется и на юге, и на западе, и на востоке, и о тюрьмах. Все воочию видел и понял окончательно, что произошло».
Многие беды Булгакова происходили от чрезвычайно простой вещи: он всегда правильно оценивал происходящее. А такие люди в России обречены на неизбежные страдания.

Революция, гражданская война, белые, красные и прочие оттенки. Обширная тема, уже давно открытая для всестороннего изучения и освещения. Наверное, нынче каждый определился для себя с отношением к этим сумасшедшим годам.

Но позиция Булгакова всегда интересна, т.к. он безусловный мастер русского слова и к тому же непосредственный свидетель событий тех лет. Мы привыкли смотреть на исторические события с высоты лет и через призму учебников истории, а тут — высокохудожественное изложение с позиции просто человеческой, семейной.

Впечатлила жуткая глава с походом за телом Най-Турса. Вот она — шокирующая изнанка революционных перемен. И она всегда присутствует, как тень, и в памяти свидетелей останется вернее, чем официальные хроники.

Завершающие слова этой книги показались мне наиболее значимыми и мудрыми.

«Все пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звезды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал. Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?"

Всего один укол способный привести к гибели. Невозможность остановиться и возможность укрыться от суровой реальности, тоскливых мыслей и депрессии. Не это ли спасение? Поляков слишком сильно хотел забыться, что недооценил опасность морфия. Перешел рубеж, сам этого не заметив. И вместе с ним черту пересекла Анна. Она была с ним до конца, чувствуя вину за то, что Поляков пристрастился к морфию. Но вина ее была не том, что она сделала первый укол, а в ее последующих действиях. Хотя, даже если бы она настояла на своем отказе, Сергей Поляков нашел бы другой способ. Ведь сдаться и забыться проще, чем бороться за свою жизнь и за свое счастье.