Ювенильное море. Котлован. Чевенгур

Есть книги как черные дыры, гравитационное притяжение которых настолько колоссально, что может высасывать материю и энергию близ расположенных звезд, скоплений и пылевых облаков. Чевенгур этим эффектом обладает в полной мере, ничто из мной прочитанного не забирало мою силу и энергию так властно и безвозвратно как это произведение Андрея Платонова.
В романе создается совершенно другое пространство языковой реальности, имманентной по своей самостийной сущности, язык былинный, настолько неправильный и противоречивый, что невероятные сочетания слов и выражений задает новое значение таких лингвистических терминов как оксюморон и инверсия. И чего уж там, вводит философское понятие литературы постмодернизма - симулякр, то есть отражение того, чего в реальном мире нет и быть не может, то явление системы мировоззрений и маркеров, присущих только этому периоду исторического времени и действительности. Тот самый Эзопов язык аллегорий советского настоящего, избыточный язык лозунгов и сентенций, определяющий сознание или скорее бессознание своего "носителя". Тот, который благодаря всем этим ухищрениям помогает уходить в другое под и над пространство смыслов, искусно избегая ловушки цензуры, что, прямо скажем, в то время было вопросом насущным, вопросом жизни и смерти.
Вместе с тем, язык этот, обладая поистине завораживающей силой и живостью, и даже автономией своей абстрактной жизни, очень сложно удержать в узде не преобладания формы над смыслом, и тем не менее, сюжет вырисовывает высокую по идейности и философской наполненности метафору прямо скажем глобального масштаба, универсальную и вневременную.
Есть в романе одна сцена, когда в городе вдруг построенного коммунизма - Чевенгуре, начинают перетаскивать дома и пересаживать с места на место сады, так их и таскают туда сюда, и то и другое чахнет и тоскует, не в состоянии закрепится корнями за новую для себя почву и действительность. Чем не берущая за душу иллюстрация того агонистического чувства людей, насильно вырванных с корнями из почвы веками пребывающих в традиционном и патриархальном жизненном укладе вдруг и неожиданно попавших в другую страшную бытийность, вынужденных в ней выживать, и, по причине внутренней невстроенности и несовместимости с ней, начавшие погружаться в безумие и насилие, а подчас и в состояние анабиоза равнодушия, потеряв чувствительность к трагедии происходящего.
Здесь собственно мы подходим к понятию "коллективного бессознательного" Карла Юнга, когда в моменты страшных годин и потрясений у одного или нескольких народов начинают включаются его древние защитные механизмы или архетипы, чуть не на подкорку прописанные алгоритмы бессознательного рассудочного поведения, возрождаться модели и мифологемы, казалось бы навсегда ушедшие в небытие . Юнг описывал все это применительно ко времени Второй Мировой Войны - "Люди, ставшие жертвой воздействия архетипа, способны на любое безумие. Если бы 30 лет назад кто нибудь мог предсказать, что наше психологическое развитие направлено к возрождению средневекового преследования евреев,.. что архаическая свастика вместо христианского креста будет увлекать вперед миллионы воинов....Что же происходит сегодня? Как это не удивительно, весь этот абсурд происходит сейчас. Человек прошлого, живший в мире коллективных архаических представлений, возродился вновь в самой видимой и болезненной реальности, причем произошло это вовсе не среди кучки неуравновешенных индивидов, а среди миллионов людей". То, о чем пишет Юнг, узрел и описал в своем романе Андрей Платонов.
Ведь далеко не просто так мы видим Копенкина на своем коне - Пролетарской силе и с образом девы Розы Люксембург, чем не сказочная метаморфоза дон Кихота и Дульсинею Тобосскую (а ведь в своем романе Сервантес нет нет, да и описывал схожие процессы духовной обструкции своего народа), правда, пропущенная через призму коммунистического миростроя. Кто знает, может быть и намек на куда близкий нам образ сказочного богатыря Ильи Муромца на своем богатырском коне, совершающего свои былинные подвиги.
Куда более явственно и четко выстраивается христианская доминанта, так и не ставшая еще отжившим анахронизмом, но диктующая матрицу поведения, потому что в те времена вне своей христианской парадигмы русский человек существовать не мог.
Что делают в Чевенгуре? - строят Царство Божие , точнее его проецируют, им наполняют общую схематику никому непонятного чуда-юда под названием коммунизм. Но какое же страшное это Царство! Библейское светопреставление и претворяющие его "высокие идеалы" в жизнь убийства, коллективизация, раскулачивание, продразверстка. Идеолог и главный пролетарий Чевенгура - Чапурый, выступает как Мессия, дублируя притчу Иисуса Христа о Царстве Бога одну за другой, например, когда просит пойти пригласить бедных , позвать невест и т.д.
На фоне этого свершившегося апокалипсиса Божьего Царства, сиречь коммунизма, атмосфера становится все более безысходной, усталостной, отболевшей. Почти через предложение - тоска, томление, страдание и это постоянное подспудно навязчивое желание слиться с кем то в объятии или попросту подползти и прижаться к какой то общности, проникнуться к чему либо, пускай даже таракану, потому что больше нет ничего, даже хоть какой то мало мальски вещи, что могла бы сдержать эту потребность почувствовать кого-то рядом и забыться, сродни инстинкту ребенка найти защиту от обрушивающегося на него непонятного и страшного мира в объятиях матери. Духовная осиротелость, нагая исхудавшая беззащитность и потерянность - всеобщая и безграничная трагедия русского народа. Наверное приговором на этот чудовищный процесс народной вивисекции может послужить пронзительная по накалу смерть ребенка на руках матери. Все - это был конец истории....под юмористические и смешные до колик афоризмы платоновского языка.

Где раньше стол был яств,
Теперь там гроб стоит!

Козлов.

Полный гротеск социализма, антиутопия единого дома для всех жителей земли, сюрреализм в медведе-молотобойце и страшная правдивая реальность в ополовиненном Жачине и ужасающей девочке нового строя. Это поиск истины и смысла в общественном труде ради пользы советского мироустройства, где пролетарии-философы созидают новый Вавилон, чтобы окончательно сжечь Вавилон старый - разрозненный и отсталый. Платонов - это новый язык присталинского самиздата. Виват!

Серо, мрачно, тоскливо, безнадежно. По стилю повествования, по сухости и безэмоциональности чем-то напомнило замятинских «Мы». Но не сложилось с этой книгой.

Если рассматривать ее как антиутопию, то в антиутопиях я ценю эмоции, которые история вызывает. Гнев, злость, возмущение из-за несправедливости и подлости, по отношению к большинству, ко всему происходящему, сопереживание к героям… Здесь не было ничего этого, только сочувствие к раскулаченным крестьянам, а в остальном впечатление ровное.

Если же посмотреть на эту историю как попытку обличить советскую действительность, то всё так же довольно неоднозначно. Наверное, с точки зрения писателя как индивидуалиста, необходимость ставить общественное благо и общественные цели выше своих собственных, выглядит дико. Но с точки зрения большинства, той самой «серой массы», которая незримо и негласно присутствует и в «Котловане», власть Большого Брата может быть приятна и даже необходима. Ведь ничего не нужно решать, всё уже решено и распределено, а многие люди не умеют и не хотят брать на себя ответственность. А смысл… что смысл? Смысл - для Вощева, для самого Платонова, но для огромного числа людей достаточно того смысла, который им задан извне.

Если бы мне предложили почитать "Котлован" в обычной жизни, то я бы точно отказалась, наслушавшись отрицательных отзывов. Но мне посчастливилось познакомиться с этой повестью в рамках школьной программы, от которой сложно было отвертеться.
Несмотря на то, что в повести встречаются совершенно немыслимые высказывания ("чего ты тут ходишь и существуешь?"), читается она легко и смысл, заложенный в повествовании практически лежит на поверхности, копать глубоко не приходится. В повести группе строителей дано задание построить так называемый «общепролетарский дом», цель которого — стать первым кирпичиком в утопическом городе будущего. Однако строительство заканчивается на котловане будущего фундамента дома, дальше дело не идёт, и к строителям приходит понимание тщетности создания чего-либо нового на обломках уничтоженного старого, а возможно, и осознание того, что цель не всегда оправдывает средства. Вторая линия сюжета - это бездомная девочка Настя, которая олицетворяет будущее, для которого и должен строится этот дом. Строители проникаются к девочке теплыми чувствами, заботят о ней, она вносит в их серый мир хоть какую-то радость. Но приходит беда - девочка умирает, и ее остывшее тело находит свой приют в этом самом котловане, который и должен был дать ей светлое будущее.
Жестокая реальность происходящего описана очень ярко и выразительно. После прочтения повести остается неприятный осадок в душе, и становится ясно, почему творение Платоново запретили к публикации - оно очень откровенное.

Я прочитал данный роман по рекомендации. Рекомендация не основывалась на качестве произведения. Просто мне предложили ознакомиться с "аргументами" лагеря, скажем так, настроенного по отношению к России и СССР определённым образом.

Нам представляют метафизическое существование нескольких персонажей: интеллигент, рабочий, сирота … Именно существование, а не жизнь. Персонажи словно космические птенчики не знают зачем живут, не знают что делать, вечно в ожидании пожалейки непойми от кого.

Тотальное "бесхребетие" и нытьё. И, как всегда в подобных произведениях, всё происходит в тотальном вакууме. Никакой экспозиции мира, в котором существуют герои. Никаких причинно-следственных связей. Никакой аргументации. Просто "Советы = зло!" Всё! Конечно, прицел тут на то, что "кто знает, тот поймёт". Опять сплошные "тюремные перестукивания", "незримые флюиды", которыми обменивается между собой "светлоликая интеллигенция" и прочие подобные им чёрствые эгоисты ...

Вообще, когда такое читаешь в зрелом возрасте, будучи знакомым с историей России XX века гораздо лучше, чем после общеуниверситетского курса истории Отечества, подобные произведения выглядят ребяческим словоблудием, чем-то вроде банки заряженной через телевизор воды ...

Читать такое определённо надо. Рекомендую к ознакомлению всем! С "аргументами лагеря, настроенного по отношению к России и СССР определённым образом" я ознакомился. Передаю эту эстафету вам. Прочитайте, и сделайте выводы …

Книга начинается с мрачных событий: голода, разрухи и смерти. Это произведение само по себе вызывает тягостные чувства, и я ожидал от него большего. На первый взгляд, оно относится к жанру антиутопии, но кроме вымышленного города, в нём нет ничего особенного. Всё описанное в книге действительно происходило в начале зарождения коммунизма, когда страна переживала тяжёлые времена.

С самого начала читатель сопереживает героям, которые пытаются выжить в тяжёлых условиях. Однако в середине книги меня охватило разочарование. Начинается нечто странное и сюрреалистичное. В Чевенгуре герои создают свой собственный коммунизм, не понимая, что это такое на самом деле. Затем к ним присоединяются персонажи из начала повествования, и почти до конца романа авторы муссируют тему жизни и коммунизма. Они утверждают, что при коммунизме работать не нужно — достаточно сидеть и наслаждаться жизнью, пока солнце делает всю работу за тебя.

Ирония заключается в том, что Чевенгур процветал, когда там жили буржуа. Там было чисто, хозяйство было налажено, были овощи, фрукты, молоко и мясо. Но главному на деревне герою приходит в голову идея искоренить буржуев и раздать их имущество тем, у кого нет никаких навыков. В результате в деревне начинается хаос, так как некому следить за хозяйством.

Остаётся кучка людей, которые не знают, как жить дальше. Они решают заселить деревню побольше людей, потому что всех буржуев истребили. Главный герой даёт приказ искать нищих и никчёмных мужиков, но ни в коем случае не женщин. Так живут бобыли в поисках коммунизма, палец о палец не ударяя, потому что солнце сделает всё за них. У мужиков ещё есть инстинкты, и они хотят женщин. Тогда глава даёт указ искать самых мужеподобных и уродливых женщин, потому что коммунизм не терпит красоты.

Конец книги эпичен. Только наладили жизнь с женщинами, как в деревню приезжает неудачник из города, чтобы разузнать, что здесь происходит. Понимая, что люди живут в счастье от своей деградации, он решает написать письма, чтобы убрать их и поддержать своё эго. В конце происходит кровавая бойня, в которой почти все погибают.
Как говорится псевдо коммунисты пали от рук большевиков. Какая ирония.