Записки юного врача. Морфий. Записки на манжетах. Записки покойника

Но вдруг... О, это проклятое слово! Уходя навсегда, я уношу в себе неодолимый, малодушный страх перед этим словом. Я боюсь его так же, как слова "сюрприз", как слов "вас к телефону", "вам телеграмма" или "вас просят в кабинет". Я слишком хорошо знаю, что следует за этими словами.

Как можно понравиться человеку, если он тебе не нравится сам? Что же ты думаешь? Что ты проведешь какого-нибудь человека? Сам против него будешь что-то иметь, а ему постараешься внушить симпатию к себе? Да никогда это не удастся, сколько бы ты ни ломался перед зеркалом.

- Нет, позвольте! Актриса, которая хотела изобразить плач угнетенного и обиженного человека и изобразила его так, что кот спятил и изодрал занавеску, играть нечего не может.

Очень яркое солнце (это единственное, что есть хорошего во Владикавказе) освещало меня, пока я шел по мостовой, имея по левую руку от себя человека с винтовкой. Он решил развлечь меня разговором и сказал:

- Сейчас через базар будем проходить, так ты не вздумай побежать. Грех выйдет.

- Если бы вы даже упрашивали меня сделать это, я не сделаю, - ответил я совершенно искренно.

И угостил его папиросой.

Героев своих надо любить; если этого не будет, не советую никому браться за перо - вы получите крупнейшие неприятности, так и знайте.
И играть все должны так, чтобы зритель забыл, что перед ним сцена…
Ничего нет хуже, чем малодушие и неуверенность в себе.

Стихи Пушкина удивительно смягчают озлобленные души.
Не надо злобы, писатели русские!

Только через страдание приходит истина... Это верно, будьте покойны! Но за знание истины ни денег не платят, ни пайка не дают. Печально, но факт.

Не могу не воздать похвалу тому,кто первый извлек из маковых головок морфий.

Однако это не избавляло меня от жестокой необходимости жить дальше.

Подошёл. Просверлил глазами, вынул душу, положил на ладонь и внимательно осмотрел. Но душа — кристалл! Вложил обратно. Улыбнулся благосклонно.