Белая гвардия. Дни Турбиных. Бег. Рассказы

"Господи Иисусе, — подумал Николка, — нет, я проснулся, но сразу же сошел с ума, и знаю отчего — от военного переутомления".

"...Никакой сигнализацией вы не остановите того развала и разложения, которые свили теперь гнездо в душах человеческих".

Ну, не будь я краповый чёрт, если я на радостях кого-нибудь в монастыре не повешу.

а без любви ничего не сделаешь на войне

Если тебе скажут, что союзники спешат к нам на выручку, — не верь. Союзники — сволочи.

Я болен, я болен, только не знаю чем.

Мы так сильно опаздываем, что никто из современных пророков, пожалуй, не скажет, когда же наконец мы догоним их, и догоним ли вообще?

Мы начали пить чашу наказания, и выпьем её до конца.

Улетающий в чёрное, потрескавшееся небо Бог ответа не давал, а сам Николка ещё не знал, что всё, что ни происходит, всегда так, как нужно, и только к лучшему.

Но капор обветшал, быстро и странно, в один последний год, и сборки осеклись и потускнели, и потерлись ленты. Как Лиза «Пиковой Дамы», рыжеватая Елена, свесив руки на колени, сидела на приготовленной кровати в капоте. Ноги ее были босы, погружены в старенькую, вытертую медвежью шкуру.