Истеми

Роман "Истеми" киевлянина Алексея Никитина возвращает читателю подзабытую радость от чтения одновременно увлекательного и умного. "Истеми" только притворяется легко читаемой приключенческой повестью. В действительности мы имеем здесь дело с настоящей психологической драмой - одним из самых убедительных в современной русской литературе портретов поколения 1980-х.

Жанры

Рейтинг LiveLib

3,6

39 оценок

5
10%
4
56%
3
28%
2
5%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 41Хотят прочитать 19

Рецензии

Githead7 сентября 2021 г.
ШВАМБРАНИЗАЦИЯ
Небольшая по формату и объему книжечка размера развернутого рассказа, маленькой повести. Истеми - имя кагана Запорожского каганата, вступающего в сложные исторические отношения с такими главами соседних держав, как Карл XX, император Священной Римской империи, Стефан Бетанкур, президент Славянорусской Конфедерации, Халиф Аль-Али, президент Объединенных Исламских халифатов, Ундур Гэгэн, лама Монголии. За всеми ими стоят пятеро киевских студентов-радиофизиков, которые в 1984 году изобрели собственную геополитическую игру, основанную на сложной системе подсчета ресурсов, позволяющую вести боевые действия, вступать во внешнеполитические союзы, развивать экономику, писать друг другу ноты и меморандумы, именуя разными пышными титулами. Как видим, «Кондуит и Швамбрания» Льва Кассиля, любимейшая книга миллионов о странотворчестве, пустила глубокие корни в неокрепших юных умах. Помню, как потрясенный открывшейся возможностью назначить себя императором или эрцгерцогом на худой конец, в пятом классе рисовал вымышленные карты и придумывал замысловатые названия, втянув в это дело одноклассников. У киевлян детство запоздало, судя по всему, а фантазии на швамбранизацию населенных пунктов не особенно хватало, поэтому их игра сильно походила на правду и соответственно, на политическую провокацию.
«Допросы начались несколько дней спустя. Майор Синевусов, круглый, изжелта-розовый человек, сочившийся то маслом, то ядом, покончив с формальностями, попросил меня нарисовать карту Запорожского каганата… Территория – один миллион сто тысяч квадратных километров. Государственный язык – запорожский… Денежная единица – гривна. Государственная религия - иудаизм».
Жизнь пятерых фантазеров после следствия сложилась по разному. Главный герой – мелкий менеджер, торгующий колой, его друг – бывший вице-премьер и депутат, другой друг – ресторатор, четвертый – в психбольнице, а пятый погиб в Афганистане. И кто-то, у кого сохранились "имперские" документы, в 2004 году, через 20 лет, бросает им вызов, приводя в действие механизм старой памяти и разрушая иллюзию дружбы, юношеские мечты и устоявшуюся жизнь. Украина показана как страна продажных политиков, неясной идентичности, туманных перспектив. И в этом нет ничего особо оскорбительного – все руины Советского Союза закономерно выглядят как пострадавшие от потери геополитических смыслов каганаты и халифаты (ну или прибалтийские владения тевтонского ордена, например).
Вывод: "Неплохо". Книжка получилась не особо остросюжетная, но очень интеллигентная, горькая, внимательная к ушедшему прошлому.
Читать далее
11
222
sibkron14 июля 2014 г.
"Истеми" - талантливая повесть современного русскоязычного автора
В центре произведения современный Киев. Идёт перекличка двух сюжетных линий 1983/84 и 2004 гг. В 80-е несколько друзей затевают игру с политическим уклоном, в результате которой они попадают в КГБ. И все бы ничего, но игра всплывает опять через многие годы. В результате, казалось бы, невинной шутки жизнь друзей меняется кардинальным образом. Героям пришлось провести ревизию ценностей и разгадать загадки прошлого.
В повести хорошо прорисована психология героев, их взаимоотношения, имеется увлекательный авантюрно-приключенческого характера сюжет, хороша описана атмосфера Киева, но лично мне не доставало глубины.
Хотя некоторые пассажи и мысли, особенно в отношении Крыма, смотрятся актуально (учитывая то, что повесть 2007 г., печатное издание 2011 г.):

Уезжая, я внимательно разглядел поселок Восточный. Обычное татарское селение. В Крыму за последние годы их много выросло. Уже нет того ощущения нищеты и безысходности, которым давили они в начале девяностых. Видно, что и деньги появились у людей, и уверенность в себе. Вот и чеченцы подтягиваются. Кто знает, чем все это закончится?
Или о Киеве:

Все-таки не зря последнюю пару тысяч лет на этом крутом и глинистом берегу реки суетятся люди, не желая его оставлять. Как бы ни складывались обстоятельства, а временами они складывались очень кисло и жизнь здесь становилась невыносимой, полностью, все же, она не пресекалась никогда. Что-то держит нас на этом месте, наполняя жизненной силой. Чего-чего, а жизненной силы на киевских холмах всегда было в избытке. Мудрости не доставало, это да. Единственного правителя, сумевшего ввести более-менее внятный свод законов, тут же нарекли Мудрым, хотя мне его решение всегда представлялось проявлением не мудрости, а обыкновенной житейской практичности. Вот с чем у нас и сейчас всё в порядке, и всегда было неплохо. При любых начальниках и при всех властях. Мы не мыслим стратегически, поэтому так часто находятся желающие делать это за нас, зато в умении принять точное тактическое решение нашему дядьку Ярику, пришедшему на смену князю Ярославу, нет равных. Оттого и результат: в клуне у дядька Ярика жито с пшеницей, а в погребе картошка и яблоки, а еще квашенная капуста и соленые огиркы, и помидоры с чесноком, и, конечно, сало, а в хлеву скотина — и кабанчик, и бычок, и телычка, а в маленьком погребце — самогонка для своих домашних нужд и чтобы по мелочам расплачиваться с рабочими. В районе у него кум, в ГАИ у него брат, с батюшкой он по субботам в бане парится, и сын скоробогатька из соседнего села к его старшей Гале уже сватов присылал. Собственный его сын растет и учится, а когда доучится, будет таким же. А что там дальше — не его печаль. И то, что Ваха с друзьями уже в Крыму, в братском окружении еще немногочисленных, но уже горячих братьев-мусулман, ему из-за тына не видно. Да и что он должен видеть? Как возит Ваха орехи на продажу? Пусть возит на здоровье, у дядька Ярика и кум в районе, и брат в ГАИ. Брат, если что, всегда сможет Ваху за нарушение правил дорожного движения оштрафовать.
Читать далее
8
232
siovah11 декабря 2013 г.
"Истеми" понравилась больше перехваленного "Маджонга" только потому, что это маленькая миленькая, ни на что особо не претендовавшая (в отличие от всё того же злосчастного "Маджонга") повестушка. меланхоличная, немножко такая заторможенная. "нуар на прозаке". вот, пожалуй, как бы я её определил. ритмика, настроение, такая меланхолично-радостная лирика (хотя вещи описываются совсем не очевидно лиричные).
3
136

Все рецензии

Цитаты

magon15 февраля 2012 г.
Лет двенадцать-тринадцать назад было время митингов и очередей. Тогда почему-то считалось правильным разделять: мы, прогрессивные и передовые, митингуем, сражаемся за права и свободы, а они, болото, молчаливое большинство, прикормленное с руки бесчеловечным режимом, стоят в это время в очередях за водкой и ливерной колбасой. Хотя митинговавшим водка и ливерная колбаса нужны были не меньше, чем тем, кто узнавал об этих митингах из телевизионных новостей.
3
17
sibkron11 июля 2014 г.
Мы сидели с Курочкиным на Замковой — самой старой из надднепрянских гор, с которой по авторитетному мнению академика Толочко, все и пошло: Ольга, Владимир, Ярослав, Юрий Долгорукий, Москва, Московское Царство, Россия, Советский Союз. То есть, так далеко в настоящее осторожный Толочко не заглядывает — ему хватает и Владимира с Ярославом.
2
61
magon15 февраля 2012 г.
Что-то менялось решительно и бесповоротно. И во мне и вокруг меня. Только небо оставалось таким же тяжелым, сырым, серым и бесконечно знакомым. Я провел под этим небом годы — больше, я прожил под ним жизнь.
0
11