Неведомый шедевр. Поиски абсолюта

Он потерял всякую предусмотрительность, вроде тех негров, которые утром за глоток водки продают жену, а вечером плачут о ней.

Любовь — не только чувство, она, кроме того, и мастерство. В самом простом слове, в знаке внимания, в каком-нибудь пустяке женщина узнает возвышенного художника, способного касаться ее сердца, не иссушая его.

Валтасару уже исполнилось 59 лет. К этим годам овладевшая им мысль приобрела ту навязчивость, которая свидетельствует о начинающейся мономании.

Когда не стало Жозефины, всякий понял, что у дома Клаасов была душа и что душа эта исчезла.

— Вся жизнь для тебя в науке. У великого человека не должно быть ни жены, ни детей. Идите в одиночестве путями нищеты! Ваши добродетели — не те, что у обыкновенных людей, вы принадлежите всему миру и не можете принадлежать ни жене, ни семье. Возле вас сохнет земля, как возле больших деревьев! -(Г-жа Клаас).

- Я-то в тебя верю. Я знаю, что ты велик, учен, гениален; но для толпы гениальность подобна безумию. Слава — солнце мертвых; при жизни ты будешь несчастен, как все великие люди, и разоришь детей. Я ухожу, не порадовавшись твоей известности, которая утешила бы меня в утрате счастья. -(Г-жа Клаас).

— Два миллиона и шесть лет работы брошены в пучину, и ничего ты не нашел… И ничего ты не добьешься, кроме позора для себя, нищеты для детей, — продолжала умирающая. — Уже зовут тебя в насмешку Клаас-алхимик, а позже скажут: Клаас-сумасшедший!

- Друг мой, я жила только твоей любовью, и, сам того не зная, ты отнял у меня жизнь.

Она оказалась в положении путника, когда он, потеряв равновесие от толчка легкого камешка, падает в пропасть, по краю которой долго и смело шагал.

Она не спрашивала себя, любят ли ее, она старалась верить в его любовь и скользила по тонкому слою льда, не смея твердо на него стать, боясь проломить его и утопить сердце в ужасной пустоте.