И был вечер, и было утро

Как же мощно писал Васильев!
Вот вроде бы устаревшая советская повесть, где есть и попрание материальных благ, и стремление молодежи "попинать" родителей-мещан, и воспоминания старшего поколения о прекрасной своей молодости с демонстрациями, коммунами и сожжением икон.
Уже и время другое. И переоценка ценностей прошла. И... Да всё уже не так! А читать всё-равно интересно.
Так он ухватил глубинную сущность этой простой старухи-матери, пустой и глупой дочери, мелковатого и подленького зятька, порывистых, но не слишком ещё чутких Ларьки и Даши — удивительно.
И какой красивый язык. Мне очень понравилось.

Да не робей за отчизну любезную...
Вынес достаточно русский народ,
Вынес и эту дорогу железную —
Вынесет всё, что господь ни пошлет!

Вынесет всё — и широкую, ясную
Грудью дорогу проложит себе.
Жаль только — жить в эту пору прекрасную
Уж не придется — ни мне, ни тебе.

(Н. А. Некрасов "Железная дорога".)

Наверное, почти у всех имя Бориса Васильева ассоциируется с военными романами "А зори здесь тихие...", "Завтра была война" и "В списках не значился". Но не такой это писатель, чтобы остаться навсегда в одной эпохе, "застрять" на одной теме. Васильев написал еще много хороших книг, которые относятся к совершенно разным векам и связанны с разными историческими личностями. Но сила этого автора в том, что он очень близок к народу. Каждое его слово, каждая его фраза как будто сошла с уст простого человека, но вместе с тем бесконечно мудрого и много повидавшего на своем веку. Не поэтому ли мы так любим Бориса Васильева, готовые снова и снова перечитывать его книги и смотреть их экранизации? Ведь сколько военных авторов тех лет канули в лету. Но Борис Васильев навсегда останется в сердцах читателей.

Надо сказать, что я очень давно уже не читала ничего из прозы писателя. Со школьных лет. С годами все острее и острее переживаю военную тему, поэтому стараюсь как можно меньше ее касаться в своих читательских предпочтениях. Но подошло время очередной раз выбирать аудиокнигу. И я остановилась на "Вам привет от бабы Леры". Думала, что будет что-то из разряда семейной саги. Более того, если бы я представляла, о чем будет книга, и помнила стиль автора, наверное, еще бы долго не решалась бы к ней подступиться. Но так случилось, что я начала ее слушать. Надо отдать должное и исполнительнице (Н. Некрасовой). Это было просто потрясающее наслаждение голосом! Очень талантливо прочитана вся книга, не упущена ни одна эмоция, ни одно смысловой ударение. С мукой в сердце и слезами на глазах слушается эта книга. Не возможно оторваться часами. Мир реальный перестает существовать. Но о чем же книга?

Что значит быть ровесником ХХ века? А это значит, пережить все его катаклизмы, и, скорее всего, не просто пережить, но и быть их активным участником. Это значит верить в светлое будущее своей страны и коммунизма. Это значит быть преданным своим убеждениям. Это значит быть сильным человеком! Вот Карелия Олексина и есть ровесница века. Молодой женщиной ушедшая за своим мужем Алексеем бороться на стороне Красной Армии за светлой будущее, пережившая расстрел мужа и своей семьи, потерю детей и каторгу, но нашедшая в себе силы верить и жить.

Я заново открыла для себя Бориса Васильева, с совершенно новой и неожиданной стороны. Я заново влюбилась в прозу автора. Спасибо, что Вы есть. Таких сильных эмоций от чтения я не испытывала со школы, когда читала про войну. Меня бросало от жалости и сострадания к героям до полного неприятия их позиции и непонимания их логики. В моем сердце бушевали эмоции и хотелось кричать: "Ну как можно жить в этой стране, где брат убивает брата? Где вера в справедливость государства так сильна, что человек не принимает убийство близких за преступление? Где женщины любят спутника жизни больше чем кровных родственников, и готовы им прощать и оправдывать их даже за убийство родных? Где у мужчин извращенное чувство справедливости, позволяющее им убивать родных, но оставаться честным перед государством? Как?!" Сейчас эмоции несколько утихли, и хочется просто верить и надеяться, что и в нашей многострадальной стране однажды далекое Светлое Будущее превратиться в Счастливое Настоящее. "Жаль только — жить в эту пору прекрасную Уж не придется — ни мне, ни тебе."

Много у нас, русских, мудрых и справедливых пословиц. Например, такая – «не стоит село без праведника». Небольшая повесть Бориса Васильева именно о них – людях, переживших боль и ужас, смерть близких и бесконечные унижения, и при этом сохранивших удивительную чистоту души. Две героини повести, две старушки, очень непохожи. Одна – дворянская кость, пламенная большевичка, русская интеллигентка. Вторая – архангельская крестьянка из раскулаченных, малообразованная, грубоватая и хваткая. Но есть то, что их объединяет: чувство собственного достоинства, милосердие и удивительная вера в людей и в жизнь. При этом они совершенно не выглядят ни идеалистками (сложно сохранить идеализм, пройдя лагеря), ни кликушами (рассудок их на удивление здрав и проницательностью обе обладают немалой), ни просто старыми дурами (мудры, мудры их рассуждения о жизни, хотя и судит каждая со своей колокольни).
Повесть у Васильева получилась жёсткая, временами жестокая – уж больно лихо приходится его героиням. И хотя мы видим уже результат – две яркие личности, легче от этого не становится. Понятно, что путь, который выпал на их долю, достался тысячам, да что там, миллионам наших соотечественников. Сохранились – единицы, остальные сгинули, изверились, сломались, озверели. Страшно. Страшно и потому, что с последствиями того, сделанного Россией в начале века выбора мы сталкиваемся по сию пору. И сегодня человеческая жизнь у нас стоит очень мало. С настоящей верой (не в религиозном, а в человеческом понимании) встретишься нечасто. Люди начинают отчаянно мутузить друг друга по малейшему поводу. И рушатся заброшенные деревья и сёла…

Короткая повесть, а сколько мыслей в голове после прочтения. Чего стоит наше прошлое? И так ли надо его стыдиться? У каждого человека за спиной есть то, что было до встречи с мужем или женой. Зачем Надя так? Неужели нельзя было по другому? Ведь нынешний муж у Надежды совсем не дурак, наверняка догадывался о чем-то. Надо было поговорить. Обсудить. Признать и забыть.
Я полностью согласна с известной пословицей "Что было, то прошло". Тем более, что было это много лет назад, еще до встречи, еще до знакомства. А сейчас забылось, утекло, изменилось.
А Гога? Терпеть не могу таких мужиков. Это подло, низко и гнусно. Такие люди не достойны уважения. Уверена, что и в другой ситуации он проявил бы себя не лучшим образом.

Жаль, подмога не пришла, подкрепленье не прислали,
Что ж, обычные дела, нас с тобою наеали…

Есть у Васильева не то пересценарий, не то недоповесть офицеры о том, как блаародному офицеру и дворянину выжить в тоталитарном совке, из которой силами гениального режиссёра и гениальных же актёров, композиторов, операторов и т.д. создали фильм на все времена. Но ТАМ герои – ровесники века – были нужны своей стране, несмотря на трудную жизнь, были оценены ею по достоинству, пробились в элиту и… воспитали себе наследников, потянув тем самым нить к следующим поколениям.
ЗДЕСЬ – не то.
Здесь все виновны - не со зла, а по слепоте своей.
Все несчастны, ибо судьба слепоты не прощает.
Все втоптаны в грязь, от которой уже не отмыться.
И все, да простят меня пуристы, наёаны.
Наёана революционно настроенная дворянская интеллигенция в лице Калерии Викентьевны Вологодовой (Бабы Леры), не догадавшаяся вовремя, что, уничтожая имеющийся несправедливый мир, уничтожает и свой мир, и свою семью в том числе.
Наёано – во всех смыслах – крестьянство в лице Анисьи Дёмовой. Слишком было наивно, слишком верило красивым словам о светлом будущем, не подозревая, что основная его роль – стать расходным материалом для этого самого будущего, не очень, между прочим, и светлого.
Наёаны цепные псы режима в лице Василия Трохименкова (Трофименкова). Искренне верили в идеалы партии, считали себя как минимум часовыми на страже новых идеалов. Вот только потом выяснилось, что часовыми-то они стояли у сортира.
Наёаны, наконец, будущие поколения, ради которых принесены в жертву судьбы всех выше названных. Ибо хоть не страдают физически, находятся в тупике – идеологическом, духовном, душевном, нравственном. И, что интересно, сами не догадываются об этом, воспринимая бабу Леру, пытающуюся до них достучаться,

А что делать? Связь времён прервана.
ЗДЕСЬ не воспитывают наследников. ЗДЕСЬ рождают себе судей, а посему все обречены отправиться на свалку истории. Хотя Васильев делает всё, чтобы эти люди вызывали у читателя сочувствие и жалость. И одновременно попинывает государство:

Такой вот переход от советизма в антисоветизм. В дальнейшем Васильев станет автором паскудного «Века необычайного». А пока только плачет о жертвах. Ну и палачах тоже.
Отдельно следует сказать о главной героине. Калерия Вологодова – с одной стороны, эталон русской интеллигенции, коя не только воплощение интеллекта, но и воплощение морали, ни разу не пойдёт на компромиссы с собственной совестью и возвысится над любой грязью белой скалой. С другой, долгая и полная страданий жизнь ничему её не научила, в душе она осталась восторженной барышней, отметающей всё, что не вписывается в её картину мира. Именно на Вологодовых возлагается ответственность за то, что случилось со страной, о чём открытым текстом говорит Трохименков: «Грешник, значит, я, грешник? А вы — несчастные, да зато чистенькие, как стеклышки? Не-ет, не выйдет! Всякое действие свою отдачу имеет, как выстрел. Кто нас такими сделал, а потом — грешниками обозвал? Да вы же сами, вы, неистовые, вы, вы, вы! Воздается вам, слышите? Ох, как воздается. Не только за всех Анисий в мире, но и за всех нас. За весь народ, который поверил вам…»
И именно баба Лера наказывается наиболее жестоко.

Долгое время Борис Васильев был для меня именно "военным" автором, но в этом произведении открывается другая его грань.Сложно вообще представить: как мужчина вообще может, так хорошо понимать женские мысли и поступки?
Ах,как много в этом:и мудрости,и боли,и горечи-а в целом это просто жизнь. В которой, как в калейдоскопе складываются разные картинки. А еще это об одиночестве, о том самом одиночество,когда сама себе цветы покупаешь и когда до боли хочется иметь рядом сильное плечо.
Автор начал только о Клавочке и ее переживаниях,а закончилось все очень глобально: дискуссией о Боге, демократии и причинах пьянства - «...потому что вопрос коснулся больного, язвы, что свербела у каждого, и каждый возопил. И в конце,когда все только наладилось у бедной Клавочки...ну зачем же так?

Борис Васильев меня просто оглушил. Придавил бетонной стеной, так что дышать тяжело. Я с ходу и не назову его книг, от которых не хотелось бы плакать. Вроде бы повесть "Кажется, со мной пойдут в разведку" не тяжёлая. Но "Вам привет от бабы Леры" не просто грустная, она безысходная.

60е года двадцатого века. В заброшенной деревне доживают свой век две старухи, баба Лера и Аксинья. (Вот написала я "старухи" и тут же споткнулась на этом слове, хотя у Васильева всё так, а мне сегодня странно называть женщин, которым чуть за шестьдесят старухами). Женщины эти совершенно разные, но со схожей судьбой. Обе прошли через сталинские лагеря, у обеих родственники расстреляны, обе не знают ничего о своих детях. И ту, и другую после смерти Сталина реабилитировали. Но кто вернёт им прежнюю жизнь, прежнее счастье?

Говорят, что то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Я не совсем согласна с этим выражением, потому что люди разные. Баба Лера выстояла, закалилась, а по Анисье жизнь катком проехала, так, что и не вздохнуть теперь. Откровенно говоря, баба Лера мне не симпатична. Она пламенная коммунистка, жена героя гражданской войны. Ни заключение, ни расстрелы мужа и матери, ни отобрание детей не заставили её усомниться в правильности своих убеждений. И за это её можно уважать. Она очень чётко отделяет дела революционные от культа личности. Восхищаясь одним, она ненавидит второе. Вот только она считает, что великая цель оправдывает все страдания — и личные, и народные. И с этим я никак не могу согласиться. Но опять же она и сама готова страдать ради великой цели, а это дано очень немногим.

Баба Лера очень образованная и любит впадать в длинные философские рассуждения о революции, о культе личности, о вере и пути России. Её словами очевидно говорит автор, пытающийся переосмыслить прошлое. Несимпатична мне баба Лера своей фанатичностью, упёртостью и, что уж греха таить, занудством. Для неё важна идея, великая цель, а человечности совсем мало. Она легко прощает мужа, расстрелявшего её брата во время гражданской войны, но не может простить (и буквально обрекает на гибель) бывшего охранника лагеря, который возможно сам и не издевался над заключёнными и не зверствовал (читателю да и бабе Лере это неизвестно).

При этом я очень прониклась судьбой Анисьи, малограмотной, разговаривающей с богом как с простым человеком, порой раздражённой и грубой, уходящей временами в запой. Даже такая она мне более симпатична. Анисье было шестнадцать, когда её предал любимый человек, когда раскулачили её семью, а сама она отправилась в лагеря, оказавшись на свободе через двадцать с лишним лет. И нет уже родных, дома, а само село заброшено. Тут только и остаётся, что выть от тоски, ругать бога за невмешательство да пить горькую.

Мне бы хватило описания жизни этих двух женщин, но очень большую часть книги занимают размышления и споры о прошлом и настоящем. И эти бесконечные диалоги и монологи мне были мало интересны. Но всех в этой книге было безумно жаль. Осталось горькое послевкусие и мысль о том, что человек в этом мире всего лишь песчинка, которая в любой момент может попасть в жернова, которые приводят в действие сильные мира сего, и никак от этого не убережёшься.

Ни в коем случае не рецензия!
Я проглотила очередную книгу Бориса Васильева. У меня с ним именно так – не могу остановиться, не могу отложить в сторону, не могу читать что-то еще. Именно так – не отрываясь, пока не закроешь последнюю страницу.

Из прочитанного, а прочитано уже немало, есть много любимых. Среди них «А зори здесь тихие…», «Завтра была война». Но это романы о времени, читать о котором сложно и трудно, но читать такие книги всегда любила и люблю.

Все это лишь предисловие к главному моему выводу. Сейчас речь о другом. Ибо особенно дороги мне три – «Были и небыли», «Утоли моя печали…», и вот теперь «И был вечер, и было утро». Их ценность в том, что Васильев умеет писать о событиях, изначально мне не интересных. Первая книга о русско-турецкой войне, вторая о Ходынке, третья о событиях 1905 года.
Часто, найдя в аннотации упоминание о подобных темах, отказываюсь от чтения. К Борису Васильеву это уже не относится. Ему подвластно все.
В очередной раз восторгаюсь, восхищаюсь его мастерством (опять это слово!), говорю большое спасибо.
Вечная память Вам, Борис Львович.

Замысловатый путь проделала эта книга ко мне.. Забил как-то в поиск "лучшие дикторы аудиокниг" , и среди лучших глаз зацепил Николая Козия. Начал пересматривать список озвученных им книг, и глаз опять же зацепил Бориса Васильева и эту книгу, о которой даже не слышал. Начал слушать и ...не смог оторваться.. Подумалось даже, что читает он даже лучше, чем автор написал). Хоть и запись была не очень хорошего качества..
Что до сюжета.. Это вторая , за недолгое время, прочитанная мною книга о позабытой первой русской революции. Вышла книга в 87 году, написана еще раньше.. Еще не все можно было писать и тему еврейских погромов автор немножко лишь обозначил. Да и причинно- следственные связи тоже прошли вскользь лишь в споре Бориса и Сергея Петровича. Победило Пристенье - два раза заявил Борис. И еще в конце книги он высказал непопулярную мысль, что все можно было бы решить в союзе с Крепостью, за что , собственно и был выгнан Розой восвояси. А по мне - так и здравая мысль. Дворянство могло решить проблемы и рабочих и крестьянства по большому счету.. Вот только не хотело, ну или не могло.. Как там у дедушки Ленина: "Когда верхи не могут , а низы не хотят.." Ну и далее по тексту..Так кто все же выиграл спустя 12 лет? Кто? Успенье? Пристенье? Крепость?. Хрен его знает, кто выиграл.. Но те , кто выиграли , образовали новую Крепость, которая стоит и поныне.. Как-то так...

История жизни Карелии Викентьевны Вологодовой, шагнувшей за возлюбленным юношей в никуда, в пустоту, в бойню - куда угодно, даже не оглянувшись. Жена красного командира, убежденная большевичка, прошедшая лагеря, потерявшая отнятых детей, но сохранившая в себе свет, доброту, умение радоваться жизни? Всё так с первых строк. Несгибаемый оптимизм, огромная душевная сила, да. И всё-таки...

Как можно пережить почти два десятка лет лагерей и не усомниться? Потерять мужа, детей - и продолжать считать происходящее простительными ошибками, единичными случаями? Наверное, для этого нужно пройти Гражданскую войну - и опять же не усомниться. Узнать, как погиб брат, какое отношение к этому имел муж - и принять это со спокойствием и прежней верой и любовью. С трудом разыскав, пробившись, единожды навестить на Соловках мать, получить затем казенное письмо о её смерти - и не задуматься. Услышать об одиночных выстрелах в затылок, об "улице Растрелли" - и отмахнуться от этих слов. И спустя несколько десятков лет жить, продолжая верить в правильность идеи, прощая себе и своим сподвижникам "неизбежные ошибки" на пути строительства нового мира.
Наверное для семнадцатилетней девушки кровавый путь Гражданской войны был освящен первой и единственной любовью, любовью без памяти. И молодой муж был хорошим человеком, да - и большая часть идеи большевизма олицетворилась для неё в молодом начдиве. Романтика юности, готовность шагнуть в огонь и под пули... Тут всё понятно. Но то, что в семнадцать - благородство и романтика, в шестьдесят - жалкое прекраснодушие.

И эти розовые очки, желающие, и спустя полвека, по-прежнему облагодетельствовать окружающих, столкнутся под одной крышей с продуктом построенного мира. Столкнутся - и не примут, слишком, скажут, грязен да непригляден, не наш.
Хорошо жить с Анисьей - полуграмотной, всю жизнь проведшей в лагерях, не видевшей, считай, ни добра ни счастья в жизни. С Анисьей, вечно благодарной, искренне преданной. С Анисьей, которой можно вечерами разжевывать великие идеи, проповедовать правду, человеколюбие, нравственные идеалы. С Анисьей, которую жизнь искорежила, переломала, а не раздавила.
И гораздо труднее с Грешником, с Трохименковым, который в своем ожесточенном раскаянии напоказ выносит все грехи своя, и обвиняет в этих грехах новопостроенный мир. Потому что раскапывание старых могил для экспроприации ценностей - это не так красиво, как два когда-то лучших друга, одному из которых умирать на рассвете, а другому слышать это. Потому что майор, лагерный охранник - это уж непростительный грех. Такой грех, что даже раскаявшемуся, наказанному уже богом или судьбой, человеку не в силах простить пламенная большевичка. Потому что от этой ошибки легко отмежеваться, эта - не из тех, что называют естественными ошибками при строительстве нового мира и прощают сами себе.

Удивительная сила духа? Или всё же удивительная способность не замечать того, что не уложилось в картину мира. Не замечать, не принимать, а если встанет перед тобой в полный рост, глаза в глаза - отречься решительно, так по-Олексински.
Что там передумала в своем одиночестве баба Лера? Вспомнила ли, так легко позабытое, осознала ли, приняла ли? И смогла ли, осознав уже, простить и саму себя тоже?