Smaragdgrün : Liebe geht durch alle Zeiten

— Это действительно… — начала он.

Я почувствовала сзади холодное дуновение.

— Не-е-ет, придурок, — каркнул Ксемериус и просунул голову в люк. — Это головка старого сыра, который Гвендолин хранит на крыше на тот случай, если ночью проголодается.

— Понимаю, почему ты так любишь это место, — сказал он, снял с плеч рюкзак и осторожно присел.

Я раньше не замечала, что здесь, особенно ночью, было очень романтично: море городских огней, бесконечно разливающееся за украшенными завитушками коньками крыш. Можно когда-нибудь устроить здесь пикник, с подушками, свечами… Гидеон может принести скрипку… а Ксемериус, надеюсь, возьмет выходной.

— До скорого, — прошептала Каролина нам вслед.

— Да, до скорого. Чем смотреть, как вы обжимаетесь, я лучше посмотрю фильм с феей-трудягой, — сказал Ксемериус. — У меня есть собственная гордость демона, и я не хочу, чтобы обо мне говорили как о вуайеристе.

Каролина влюбленно вздохнула.

— Ты такой милый! Ты теперь чаще будешь приходить?

— Боюсь, что да, — сказал Ксемериус.

— Надеюсь, что да, — сказал Гидеон и наши взгляда ненадолго встретились.

Черепаха превратилась в яростного слона, ломящегося через подлесок.

— Зеленый костюм, который вчера?.. — Она подняла одну бровь.

— Он… он имеет в виду камзол цвета морской волны с изумрудной застежкой, — сказала я быстро.

— Да, и всю ту ерунду, что идет к нему. — Гидеон признательно улыбнулся. — Зеленее уже не может быть.

— Ерунду! Бисер перед свиньями! — Мадам Россини вскинула руки как бы от возмущения, но при этом улыбалась. — Значит, для юного бунтаря — конец восемнадцатого века.

— Совершенно верно, я тоже придерживаюсь этого девиза, — сказал Рафаэль и посмотрел сбоку на Лесли. — Что ты скажешь, если мы оденемся как Робин Гуд и леди Мэриен? Они всегда носили зеленое. — Он напялил на себя женскую шляпку. — И каждый будет видеть, что мы — пара.

— Хм-м-м, — произнесла Лесли.

— Так я себе представляю небеса, — сказала Лесли и повернулась еще раз вокруг себя, чтобы прочувствовать атмосферу костюмерной. Ее взгляд скользил по полкам с туфлями и сапожками из всех эпох, дальше к шляпам, оттуда к казавшимся бесконечными стойкам для одежды и в конце — назад к мадам Россини, которая открыла нам двери в этот рай. — А вы — добрый боженька.

— Какая ты миленькая. — Мадам Россини улыбнулась ей и из «миленькая» получилось «мьильенькая».

— Да, я тоже так считаю, — сказал Рафаэль.

— О господи! Уже два комнатных фонтана! Похоже, что снятая с производства модель «Ниагарский водопад» продавалась со скидкой.