Том 1: Создания света - создания тьмы

Вверх смотрит Анубис и видит смерть.

Смерть – это черная тень лошади, хотя, казалось бы нечему отбрасывать тень.

Анубис смотрит, сжав посох в руках.

– Приветствую, Анубис, Ангел Дома Мертвых, – приходит голос, глубокий и мощный, отдающийся эхом от стен огромного зала.

– Приветствую, – мягок ответ Анубиса. – Приветствую. Хозяин Дома Огня, Дома, которого нет больше?

– А Дом Мертвых изменился…

– Прошло немало времени, – говорит Анубис.

– В самом деле.

– Могу я узнать, как твое здоровье?

– Не имею оснований жаловаться на него, впрочем, как и всегда.

Я был Рембо с его гашишем, Бодлером с настойкой опия, Эдгаром По, Де
Куинси, Уайльдом, Малларме и Элистером Кроули одновременно. В эту секунду
я стал моим отцом в его темной сутане, сливавшейся с темнотой кафедры, а
звучание вздохов органа переросло в бешеный вой ветра.
Она была крутящимся флюгером, крылатым распятием, парящим в воздухе,
тонкой бечевкой, на которой развевается яркий шелк... Плечи ее были
обнажены, а правая грудь поднималась и опускалась, подобно полной луне,
взошедшей на небосклоне, и розовый бутон соска то появлялся на мгновение,
то исчезал вновь. Эта музыка была возвышенной, как речь Иова в споре с
Богом. И танец ее был божественным ответом в споре.

Сегодня всякий знает, что машины занимаются любовью. Ну, или не всякий, то хотя бы тот, кто читал метафизические писания святого Иакова Механофила, рассматривающего человека как сексуальный орган машины, созданный ею для осуществления высшего предназначения Механизма. Человек производит одно за другим поколения машинного рода, машина же проводит свою механическую эволюцию через человека, пока не наступит тот момент, когда он выполнит свою задачу, совершенство будет достигнуто и можно будет произвести Великую Кастрацию.