Ваша оценкаЦитаты
Oleksey_883 августа 2013 г.Чистая наука не может оставаться таковой бесконечно. Рано или поздно она обязательно превратиться в прикладную науку и наконец в технологию.
260- Oleksey_881 августа 2013 г.
Природа ораторского искусства такова, что политики и служители церкви всегда тяготеют к неоправданному упрощению сложных вопросов.
261 - Oleksey_881 августа 2013 г.
Недалёкие люди склонны приписывать предметам и событиям некие свойства, выраженные теми словами, которые избрал для этого пропагандист, преследующий определённые цели.
274 
yanabriosh22 апреля 2013 г.Ученый-атомщик, этот Прокруст в современном одеянье , приготовит ложе, на котором назначено улечься человечеству; и если ложе это будет не по мерке, тем хуже для человечества. Придется человека обрубать, растягивать – с тех пор как прикладная наука по-настоящему взялась за свое дело, к этому и прежде постоянно прибегали, но на сей раз ампутации и растяжки предстоят нам куда более радикальные. Руководить этими весьма болезненными операциями будут высокоцентрализованные тоталитарные правительства.
225
Idgie18 марта 2013 г.-- Предпочитаю быть самим собой, -- сказал он. -- Пусть хмурым, но собой. А не кем то другим, хоть и развеселым.
230
ma-d-spb13 февраля 2013 г.Читать далееHe hated Popé more and more. A man can smile and smile and be a villain. Remorseless, treacherous, lecherous, kindless villain. What did the words exactly mean? He only half knew. But their magic was strong and went on rumbling in his head, and somehow it was as though he had never really hated Popé before; never really hated him because he had never been able to say how much he hated him. But now he had these words, these words like drums and singing and magic. These words and the strange, strange story out of which they were taken (he couldn't make head or tail of it, but it was wonderful, wonderful all the same)–they gave him a reason for hating Popé; and they made his hatred more real; they even made Popé himself more real.
238- ma-d-spb13 февраля 2013 г.Читать далее
The strange words rolled through his mind; rumbled, like talking thunder; like the drums at the summer dances, if the drums could have spoken; like the men singing the Corn Song, beautiful, beautiful, so that you cried; like old Mitsima saying magic over his feathers and his carved sticks and his bits of bone and stone–kiathla tsilu silokwe silokwe silokwe. Kiai silu silu, tsithl–but better than Mitsima's magic, because it meant more, because it talked to him, talked wonderfully and only half-understandably, a terrible beautiful magic, about Linda; about Linda lying there snoring, with the empty cup on the floor beside the bed; about Linda and Popé, Linda and Popé.
233 
Big_Pikku26 января 2013 г.Но мы ничего не утрачиваем, и возмещать нечего; религиозность становится излишней. И для чего нам искать замену юношеским страстям, когда страсти эти в нас не иссякают никогда? Замену молодым забавам, когда мы до последнего дня жизни резвимся и дурачимся по-прежнему? Зачем нам отдохновение, когда наш ум и тело всю жизнь находят радость в действии? Зачем успокоение, когда у нас есть сома? Зачем неколебимая опора, когда есть прочный общественный порядок?
28- ma-d-spb12 января 2013 г.
Crying: My baby, my mother, my only, only love groaning: My sin, my terrible God; screaming with pain, muttering with fever, bemoaning old age and poverty
237
