Так говорил Заратустра

даже у худшей вещи есть пара хороших обратных сторон,

Тех, кто из породы ослов, а также слепых, пьяных и тех, чьи души холодны, не назову я мужественными. Но тех, кто, зная страх, побеждает его; кто смотрит в бездну, но смотрит с гордостью;
кто видит бездну, но взглядом орла, кто хватает ее орлиными когтями: вот в ком есть мужество.

Достойно великого уважения то, что вы отчаялись. Ибо не научились вы покоряться, не научились мелочному благоразумию.
Ибо сегодня господствуют маленькие люди: они проповедуют смирение, скромность, прилежание, осмотрительность и прочие заповеди маленькой добродетели.

Самые заботливые вопрошают сегодня: "Как сохраниться человеку?". Но Заратустра, наипервейший и единственный из всех, спрашивает: "Как преодолеть человека?".
К Сверхчеловеку влечет меня сердце, он – первейшее и единственное мое, а не человек – не ближний и не бедный, не страждущий и не лучший.
О братья мои, если что и люблю я в человеке, так это то, что он – переход, закат и уничтожение.

И даже когда высоки вы и высшего рода: многое в вас криво и уродливо. Нет во всем мире кузнеца, который выправил бы вас и выпрямил.
Вы только мосты: да пройдут по ним высшие на ту сторону! Вы – всего лить ступени: так не гневайтесь же на того, кто поднимается по этим ступеням на свою высоту!

Я вижу множество солдат; как хотел бы я видеть много воинов! "Мундиром" называется то, что они носят; да не будет мундиром то, что скрывают они под ним!

Познающий не любит погружаться в воду истины не тогда, когда она грязна, но когда она мелкая.

Малочисленное общество для меня предпочтительнее, чем злое.

А солнце бросало на тебя косые взгляды сквозь черное плетение деревьев, и взгляды эти, лучи его, слепящие, насмешливые, затевали злую игру вокруг тебя, мелькая на травянистых тропинках, залитых закатным золотом раскаленного ока.