Повести и рассказы

Да каких ты это людей знала, что им только дверью к женщине и дорога? Мне что к тебе, что от тебя - везде двери.

Спасение погибающих не есть заслуга, но паче долг. Кто мог спасти и не спас — подлежит каре законов, а кто спас, тот исполнил свой долг.

Я думаю о тех смертных, которые любят добро просто для самого добра и не ожидают никаких наград за него где бы то ни был.

Скучною жизнью жилось Катерине Львовне в богатом свекровом доме в течение целых пяти лет ее жизни за неласковым мужем; но никто, как водится, не обращал на эту скуку ее ни малейшего внимания.

– Ей-богу! «Здравствуй, – говорит, – мерзавка!» Хотела я ей тут-то было сказать: не мерзавь, мол, матушка, сама ты нынче мерзавка, да подумала, что лакей-то этот за нею, и зонтик у него большой в руках, так уж проходи, думаю, налево, французская королева.

Стала Домна Платоновна смекать во все стороны и проникать всюду. Пошло это у неё так, что не проникнуть куда бы то ни было Домне Платоновне было даже невозможно <...> ну, одним словом, прелесть дама.
А лицо! - само смиренство и благочестие. Лицом своим Домна Платоновна умела владеть, как ей угодно.
-Без этого, - говорила она, - никак в нашем деле невозможно: надо виду не показать, что ты Ананья или каналья.

Домна Платоновна росту невысокого, и даже очень невысокого, а скорее совсем низенькая, но всем она показывается человеком крупным. Этот оптический обман происходит оттого, что Домна Платоновна, как говорят, впоперек себя шире, и чем вверх не доросла, тем вширь берет.

В этих адских, душу раздирающих звуках, которые довершают весь ужас картины, звучат советы жены библейского Иова: «Прокляни день твоего рождения и умри».

Ни одного слова я более отцу Памве не сказал, да и что бы я мог ему сказать: согруби ему – он благословит, прибей его – он в землю поклонится, неодолим сей человек с таким смирением!